Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Ну а Джордж Хилл (возможно, он несколько приукрасил свою роль в этих событиях) вообще утверждал, что Троцкий сделал его «инспектором авиации» и он должен был давать наркому по военным и морским делам советы по формированию новых авиационных частей. Два-три раза в неделю они с Троцким устраивали дискуссии по вопросам авиации. Если верить Хиллу, он также помогал большевикам организовать наблюдение за германскими войсками на оккупированной немцами территории, службу контрразведки — для наблюдения за германскими агентами и помогал организовывать эвакуацию различного имущества из районов, находившихся вблизи оккупированных немцами территорий. Он, согласно его воспоминаниям, также организовывал диверсионные группы, которые забрасывались на Украину и на другие территории, оккупированные немцами и австро-венграми. Эти группы были организованы из русских офицеров, и сам Хилл иногда тоже ходил с ними в рейды.

Через семь лет после этих событий, уже в последние дни своей жизни, Рейли будет говорить, что, по его мнению, «советское правительство в то время вело неправильную политику, по крайней мере, по отношению к английской миссии, так как Локкарт вплоть до конца июня месяца в своих донесениях британскому правительству советовал политику соглашения с советской властью». Перелом в отношении к союзным миссиям, по мнению Рейли, начался со времени приезда в Москву германского посла Мирбаха, сопровождавшегося постоянными уступками советского правительства требованиям нового посла и германского правительства вообще.

В определенной степени Рейли был прав. Но его версия — только часть правды о том, что происходило в Москве весной — летом 1918 года. На самом деле, она была гораздо сложнее и многограннее. Как и вообще вся дипломатическая и шпионская игра, которая велась в это время.

БОЛЬШАЯ ИГРА

Посол Германии в Советской России граф Вильгельм фон Мирбах-Харфф прибыл в Москву 26 апреля. Он вручил верительные грамоты председателю ВЦИКа Якову Свердлову. Прием немецкого послу оказали холодный — несмотря на мирный договор с Германией, у большевиков накопилось к немцам много претензий. Главное — после подписания договора их войска продолжали продвигаться на Восток и фактически оккупировали Украину.

Шестнадцатого мая Мирбаха принял Ленин. Председатель Совнаркома откровенно сказал ему, что положение советского правительства крайне сложное — против него с антинемецких позиций выступают не только контрреволюционеры, но и союзники — левые эсеры и многие анархисты. А агенты Антанты подливают масла в огонь разногласий. Обеспокоенный Мирбах сразу же сообщил об этом в Берлин.

С «агентами Антанты» у германского посла в Москве начались столкновения буквально сразу же после приезда. В своих мемуарах Роберт Брюс Локкарт рассказывает, что большевики сначала хотели реквизировать у британской миссии помещения в отеле «Националь» — более 40 комнат — и передать их германскому посольству. Но он начал протестовать, обращаться к Троцкому и Чичерину и в итоге добился того, что от англичан отстали. А немецкое посольство разместили в Денежном переулке, в бывшем особняке миллионера-сахарозаводчика Сергея Берга. Причем если немцы занимали в Денежном переулке дом под номером 5, то в доме номер 17 — в том же переулке — находилась французская миссия. В доме номер 11 — германское консульство, а доме номер 18, напротив, жил французский военно-морской атташе. Но эти «квартирные споры», конечно же, всего лишь забавный казус. Особенно по сравнению с теми грандиозными политическими, дипломатическими и шпионскими играми, которые велись в Москве весной — летом 1918 года.

Советское правительство, несмотря на мир с немцами, окончательно не хотело лишать англичан и французов надежды на то, что Россия снова может вступить с ними в войну против немцев, если вдруг отношения с Берлином осложнятся.

Вместе с тем большевики постоянно сталкивали дипломатов и агентов двух лагерей и, как отмечал все тот же Локкарт, находили в этом «детское удовольствие».

Позиция Локкарта по «русскому вопросу» весной 1918 года сводилась в тому, что союзники должны помочь большевикам. И даже направить на русский фронт свои части, чтобы вместе с формирующейся Красной армией ударить по немцам. Он не раз сообщал о преимуществах такого плана в Лондон, но там его не поддерживали.

Но британский дипломат не был одинок. Почти такие же идеи высказывали работавшие в Москве руководитель американской миссии Красного Креста полковник Ричард Роббинс и атташе при французской военной миссии капитан Жак Садуль. Садуль, например, считал, что гер-майская ориентация большевиков — это выдумка и что большевики разорвут Брестский мир при первой же возможности.