Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Советская писательница Елизавета Драбкина, которая в 1917–1919 годах работала секретарем Свердлова, вспоминала об этом эпизоде в своей художественно-мемуарной повести «Черные сухари»: «Я видела его, этот миллион, когда Петерсон и Берзин принесли его, чтобы показать Свердлову. Миллион лежал в сером холщовом мешке. Петерсон нес его за плечами, как носят мешки с картошкой. Развязав веревку, стягивавшую мешок, Петерсон вывалил на диван груду грязноватых пачек. По словам Локкарта (на самом деле об этом говорил не Локкарт, а Рейли. — Е. М.), эти деньги были собраны для нужд заговора “богатыми русскими людьми” в обмен на чеки, которые должно было впоследствии оплатить английское правительство.

Свердлов оторвал кусок газеты, подошел к дивану, на котором лежал миллион, и прихватил через бумагу пачку, чтобы поближе рассмотреть деньги своими близорукими глазами.

— Противно в руки брать, — сказал он…

На лице Берзина блуждала смущенно-счастливая улыбка.

— И дурак же этот Локкарт, — сказал Яков Михайлович, глядя на Берзина. — Нашел кого вербовать!..»

Затем Берзин поехал в Петроград.

Елены Михайловны, хозяйки явочной квартиры на Торговой улице, дома не оказалось, но швейцар дал Берзину ключ от ее квартиры, чтобы он мог ее подождать. В квартире ОН увидел конверт С ВИЗИТНОЙ карточкой «Сиднея Георгиевича Рейли», а на ее обратной стороне был написан адрес: «Шереметевский переулок, № 3, кв. 85…». Это, конечно, была важная информация для чекистов, и они вскоре ее использовали.

Хозяйку Берзин так и не дождался. Он отправился в город, где вдруг неожиданно увидел Рейли, который ехал на извозчике. Действительно, он тоже приехал в Питер. Накануне отъезда он сказал Хиллу, что ему нужно увидеться там с капитаном Кроми и еще с некоторыми лицами. Вероятно, он имел в виду и латышей, с которыми его должен был свести Берзин.

Увидев на извозчике Рейли, Берзин удивился тому, что англичанин весьма необычно одет — он был в плаще защитного цвета и в очках, которые раньше никогда не носил. Они коротко обменялись последними сведениями. Берзин сказал, что связь с петроградскими латышами он пока еще не установил, и, в свою очередь, попросил Рейли познакомить его с местными белогвардейцами. Рейли обещал, но проявил осторожность и от знакомства Берзина с питерскими белыми подпольщиками уклонился.

В тот же день Берзин вернулся в Москву, а Рейли еще оставался в Питере.

До нанесения главного удара в Большом театре еще было время.

«Я чуть было не стал повелителем России»

«ВЧК видела всю подноготную интригу представителей Антанты, — писал Яков Петерс. — Но дело разведки еще далеко не было доведено до конца… Предстояла еще большая работа для раскрытия этой обширной шпионской организации, имеющей глубокие корни как среди против Советской власти настроенного офицерства, так и среди советских служащих. Но этой работе помешал белый террор».

Утром 30 августа в вестибюле Народного комиссариата внутренних дел Петроградской коммуны на Дворцовой площади был убит председатель ПетроЧК Моисей Урицкий. Застрелил его 22-летний бывший студент Петроградского политехнического института, бывший юнкер Михайловского артиллерийского училища, поэт и член партии народных социалистов Леонид Каннегиссер.

Вечером 30 августа в Москве, после митинга на заводе Михельсона, выстрелами из пистолета был тяжело ранен Ленин. Считается, что стреляла в него эсерка Фанни Каплан, которую схватили на месте покушения (точнее, рядом с ним).

Эти покушения заставили чекистов действовать еще быстрее. Они подумали, что заговорщики начали осуществлять свой план переворота до заседания ВЦИКа в Большом театре, и нанесли ответный удар.

* * *

Как вспоминал Рейли, в Петрограде он вскоре обнаружил, что за ним довольно плотно следят. Тогда он решился на рискованный шаг и пошел прямо в Петроградскую ЧК, где работал его хороший знакомый Владимир Орлов (Болеслав Орлинский). Посоветовавшись, они решили, что Рейли должен действовать не под именем Константина Массино, а как сотрудник ЧК «товарищ Рейлинский». По своим каналам Орлов сумел узнать, что по отношению к «Рейлинскому» никаких подозрений нет.

Однако убийство Урицкого и покушение на Ленина заставили его еще раз изменить свои планы.

Об убийстве Урицкого ему сообщил по телефону Александр Грамматиков. «Врачи преждевременно сделали операцию, и положение больного стало в высшей степени серьезным. Если хотите видеть меня, приезжайте немедленно», — сказал он. Рейли поехал к Грамматикову. «Идиоты, они выступили слишком рано», — возбужденно говорил тот. Вероятно, как и чекисты, он сначала решил, что петроградские заговорщики уже выступили. Посоветовавшись, они решили, что Рейли должен уехать из Петрограда.