Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Обо всей этой истории Рейли узнал уже в Англии. Локкарт и Бойс восторженно встретили его в «Савое», и он за обедом, в свою очередь, тоже рассказал им, как ему удалось ускользнуть от большевиков. 11 ноября в Англию вернулся и Джордж Хилл. После доклада в штаб-квартире разведки ему предоставили месячный отпуск. Судя по книге Робина Брюса Локкарта, это время недавние коллеги по работе в России, включая и его отца, «отрывались по полной программе, посвящая его пирушкам и банкетам, которые организовывал Рейли. Некоторые вечеринки проходили с участием русских балерин из эмигрировавшей из России труппы, а иногда, по словам Локкарта-младшего, Рейли «очаровывал лондонских проституток».

Пока разведчики «расслаблялись» в Лондоне, в Москве с 25 ноября по 3 декабря 1918 года прошел судебный процесс по «делу Локкарта». Формально судили 24 человек, но четверых из них в зале не было — Локкарта и французского генерального консула Гренара выпустили из Советской России, а Рейли и капитан Анри Вертимон скрылись.

Заседание Верховного ревтрибунала проходило в Сенатском дворце в Кремле, в Митрофаньевском зале. «Было холодно и неуютно, — вспоминал один из защитников обвиняемых Сергей Кобяков. — Всюду заплевано, всюду грязь и какие-то рваные бумажки, словом, обычная картина всех помещений, где работают большевики. Зато зал блистал “отборной” публикой. В креслах, на которых ранее сидели присяжные заседатели, расположились “коммунистические генералы”. Господин Иоффе, одетый, как истинный дипломат, в великолепной шубе с седым бобром, в лакированных ботинках и в голубых перчатках; молодой “дипломат” Карахан, тоже одетый с иголочки, газетный диктатор Стеклов, Петерс и другие из коммунистической знати, все тепло и прекрасно одетые. Какой контраст производили они с обвиняемыми и защитниками! Ведь была уже вторая зима коммунистического рая, и часть одежды была уже пущена в обмен на продукты».

Третьего декабря ревтрибунал вынес приговор. Восемь человек были оправданы. Несколько человек получили по пять лет заключения. Американского разведчика Ксенофонта Каламатиано и подполковника Александра Фриде приговорили к расстрелу (первому расстрел заменили двадцатью, потом пятью годами тюрьмы, а в августе 1921 года амнистировали и выслали в Эстонию, а второго действительно расстреляли 17 декабря 1918 года).

Ольгу Старжевскую приговорили к трем месяцам тюрьмы и лишению права поступления на советскую службу, что тогда значило остаться без куска хлеба и умереть с голоду. Выйдя из тюрьмы, она обратилась с апелляцией в ревтрибунал и, получив разрешение, вскоре устроилась на работу в сельскохозяйственную коммуну «Труд» под Москвой. «После окончания судебного процесса я не поступила на службу, а уехала в деревню, где жила вне политической жизни, — писала она. — Работая в сельскохозяйственной Коммуне, я с 5–6 часов утра до 10–11 вечера была занята огородами, работами в поле, уходом за коровами и тому подобной работой. В Москве за это время я была раза два по делам Коммуны». Но в сентябре 1919 года ее снова арестовали. На этот раз по какому-то нелепому обвинению в том, что она дала удостоверение на покупку коров для кооператива мужу своей знакомой. В ГА РФ сохранилось ее очередное заявление в Политический Красный Крест от 22 сентября 1919 года, в котором она утверждала, что ни в чем не виновата: «Мне было предъявлено обвинение в том, что будто бы я дала удостоверение на покупку коров для какого-то кооператива мужу моей знакомой и землячки А. А. Решетову, приехавшему недавно с Кавказа, и, кроме того, были названы несколько фамилий, неизвестных мне. Предъявленное мне удостоверение я увидела первый раз, никаких удостоверений ему не давала, и вообще мало его знаю… Обвинения в чем бы то ни было против Советской власти я не принимаю, совесть моя в отношении ее совершенно чиста. Прошу выяснить и ходатайствовать о моем освобождении». Вскоре она действительно была освобождена. Дальнейшая ее судьба точно неизвестна.

Что же касается Локкарта, Гренара, Рейли и Вертимо-на, то они были объявлены «врагами трудящихся, стоящими вне закона РСФСР» и подлежали расстрелу «при первом же обнаружении их в пределах территории России».

После вынесения приговора прошло всего лишь три недели, а Рейли снова появился «в пределах территории России».

* * *

Долго расслабляться разведчикам не дали. Осенью — зимой 1918 года Секретная служба снова «объявила аврал». Ей как воздух нужна была информация из России. Камминг даже послал специальную телеграмму в Стокгольм, где находилась резидентура британской разведки, как бы ответственная за сбор информации о русских делах. «Единственными нашими врагами сегодня должны рассматриваться большевики», — отмечал он. 28 ноября Камминг записал в дневнике, что Форин Оффис согласился в ближайшие месяцы выделять разведке три тысячи фунтов в месяц для проведения операций в России.