Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Один из основателей кадетской партии известный юрист, политик и профессор Евгений Трубецкой эвакуировался в Одессу из Киева и также останавливался в «Лондонской». Позже он вспоминал: «Дороговизна была такая, что за один ночлег и еду приходилось тратить до 60 рублей в сутки, обедая в столовых третьего разряда и заменяя ужин колбасой да хлебом. Те же, кто, как я, жил в “Лондонской” гостинице, тратили на одну еду да кофе сто или более рублей… Имея достаточный литературный заработок, я не терпел нужды, но имел денег, что называется, в обрез. Поэтому я с немалым удивлением спрашивал себя, откуда же добывают средства все остальные, то огромное большинство, которое не зарабатывает. А ведь живут люди при этом не хуже, а лучше меня. Есть и такие, что ни в чем себе не отказывают, платят за завтрак тридцать, за обед сорок рублей, да еще требуют вина и даже шампанского. Огромный ресторан “Лондонской” гостиницы, где я не позволял себе обедать, был всегда переполнен этими людьми, бывшими землевладельцами и богачами. Они просто не были в состоянии сократить свои привычки и жили мечтой о “здоровенном кулаке”, который вернет им их имения, жили изо дня в день, стараясь не приподымать завесу будущего».

Джордж Хилл, впрочем, вспоминал, что в первый день пребывания в Одессе их с Рейли обед в «Лондонской» был неплох, но и не сказать, чтобы уж слишком роскошен. Он состоял из икры (не очень свежей), бифштексов, кофе со сливками, четырех мандаринов и бутылки красного вина. Все это стоило 350 рублей — семь фунтов стерлингов по тогдашнему курсу. Дороговато, конечно.

* * *

В Одессе с Рейли произошел странный случай. В один из первых дней пребывания в этом городе они с Хиллом отправились прогуляться. Неторопливо шли по Александровскому проспекту — одной из самых известных и красивых улиц «жемчужины у моря» — обменивались впечатлениями, разговаривали. И вдруг Рейли замолчал, побледнел и упал на мостовую. Хилл бросился его поднимать, но буквально через пару минут тот уже пришел в себя. Однако он не помнил, что с ним случилось, и ничего объяснить не мог. Хилл предполагал, что с Рейли произошло что-то вроде нервного потрясения, которое спровоцировали нахлынувшие на него эмоции и переживания, связанные с тем, что он оказался в местах своего детства. Он писал, что припадок с Рейли произошел у дома 15 по Александровскому проспекту, из чего делал вывод, что, возможно, его коллега по разведывательной миссии в детстве жил именно в нем. Но, конечно, это всего лишь версия, и не слишком-то убедительная.

Рейли обладал крепкими нервами, он не раз бывал в различных передрягах и вряд ли бы один вид его собственного дома мог повлиять на него так, что он тут же грохнулся в обморок, как гимназистка. Другое дело, что шпионская жизнь, которую он вел в последние годы, не способствовала укреплению здоровья. К тому же Рейли уже перевалило за сорок — солидный возраст по тем временам. Так что этот припадок в Одессе, скорее всего, был связан с каким-то «сбоем» в работе его организма, а то, что это произошло на Александровском проспекте — просто совпадение.

Вскоре Хилл уехал из Одессы и через Констанцу и Бухарест добрался до Лондона. С собой он вез и объемистый сундук, в котором хранилась секретная корреспонденция. В сундуке были проделаны несколько отверстий — на тот случай, если вдруг в случае опасности его придется выбрасывать в море. Тогда бы он быстрее пошел на дно и никаких секретов враг не узнал.

Скорее всего, в этом «дырявом» сундуке лежали и донесения Рейли, которые Хилл тоже должен был доставить в Англию. 1 марта 1919 года он прибыл в Лондон.

«Русские нуждаются почти во всем»

Рейли передал Хиллу 12 отчетов и донесений. Первое из них он составил уже 28 декабря 1918 года, через четыре дня после приезда в Севастополь. Рейли сообщал о своих «предварительных впечатлениях».

Главной антибольшевистской силой на Юге Рейли считал Добровольческую армию. Хотя и объективно отмечал ее недостатки: немногочисленность (около 60 тысяч человек), постоянный недостаток оружия, боеприпасов и снаряжения, большое количество тыловиков, среди которых отмечались «недовольство и «деморализация», трения между генералом Деникиным и правительствами Кубани и Дона.

Тем не менее Рейли утверждал, что именно Добровольческая армия представляет собой «единственную конкретную и надежную силу, живое олицетворение веского Единства». «Она, — писал Рейли, — прошла свой героический период и достигла в развитии критической точки, после чего должна стать либо главным фактором для сплочения всех конструктивных элементов, либо медленно, но верно начать приходить в упадок». В этом смысле, считал он, судьба добровольцев будет полностью зависеть от поддержки союзников. Например, Крым даже «при умеренной помощи союзников может быстро стать моделью политической и экономической реконструкции для всей России».