Сидни Чемберс и кошмары ночи

— Напомнила о прошлом. Намекнула, что знакома кое с какими людьми. Важными, способными повлиять на его судьбу. И заверила, что ты для него угрозы не представляешь.

— Поручилась за меня?

— И еще дала денег.

— Купила мне свободу?

— Все намного сложнее.

Сидни очень хотелось узнать, откуда Хильдегарда достала денег и во сколько обошлась его свобода, но она вдруг произнесла:

— Ты сказал ему, что любишь меня?

— Фешнер проинформировал?

— Упомянул, когда говорил, что испытывал тебя на детекторе лжи. Это правда?

— Да, правда.

— Почему не признался мне раньше?

— Не был уверен, что готов.

— Мы давно знаем друг друга, Сидни. И ты считал, что не готов?

— Да.

— А теперь?

— Думаю, готов.

— Тогда нам лучше уйти, пока мы еще живы. Пересечь границу будет уже труднее. Тот человек видел тебя, и твою визу, наверное, уже аннулировали. Нам нужно найти какое-нибудь убежище, чтобы переждать до темноты. Вовсе ни к чему, чтобы тебя снова посадили.

На Потсдамер-плац и напротив Бранденбургских ворот собирались толпы, на прилегающих улицах стояли танки, рельсы на севере города были перегорожены. Танки ГДР блокировали оба подхода к границе, их орудийные башни были развернуты в сторону Запада. Вооруженные люди в стальных касках охраняли переезды, рабочие устанавливали бетонные надолбы на брусчатке улиц.

Машины направляли к пропускному пункту «Стаакен». Немногочисленные жители западного сектора показывали документы, и после продолжительных разговоров и допросов их пропускали через границу, туда, где студенты шумно протестовали против насильственного разделения их города. То, что происходило в Берлине, напоминало им коммунистическое подавление венгерского восстания.

«Ульбрихт убийца! Будапешт! Будапешт! Будапешт!»

На Бернауэрштрассе люди выпрыгивали из окон восточных квартир на западную сторону, за ними гнались полицейские. Жители кричали, махали руками, прижимали к себе детей и домашних животных — это была их последняя попытка воссоединиться со своими родными. Солдаты не обращали на них внимания. К пропускному пункту плелся старик и по пути швырнул продуктовую сумку во дворик дома.

— Никто не обвинит меня, что я занимаюсь контрабандой колбасы.

— Не может быть, чтобы они нас так быстро отрезали, — прошептала Хильдегарда. — Должны быть лазейки в колючей проволоке или места, где мы сумеем пробраться на ту сторону.

Они повернули на север, повторяя изгибы реки Шпрее. Показались развалины рейхстага. Хильдегарда повернулась к Сидни:

— Умеешь плавать?

— Давай, Хильдегарда, твой чемодан.

— Я могу облегчить его, надев на себя лишнее.

— Удачная мысль.

Вдали раздался автоматный огонь.

— Неужели… — начал Сидни.

— Хочешь спросить, неужели они стреляют в людей, пытающихся перебежать на Запад? Да.

— Не проще ли предъявить документы?

Хильдегарда открыла чемодан и достала вторую блузку и плащ.

— Тот человек видел тебя, Сидни, и «Штази» уже предупредила пограничников на твой счет.

— Несмотря на твое вмешательство?

— Нам помогли — повезло. Но я никому не верю. Дай твой портфель. Как ты думаешь, мы сможем переправиться за один рейс?

— Наверное. — Сидни вспомнил историю про лису, курицу и мешок с зерном, но решил, что теперь не время ее рассказывать.

— Ты хороший пловец?

— Почти что кембриджский призер.

— Шутишь?

— Хочу подбодрить. Давай чемодан.

— Как же ты управишься с двумя чемоданами в одной руке?

— Поплыву на спине, — объяснил Сидни, соскальзывая в воду. — А она теплая.

— Тише, — предупредила Хильдегарда. — Они почти рядом. Надо спешить.

Чемоданы были тяжелые, и Сидни продвигался медленнее, чем рассчитывал. Время от времени он пытался достать ногами до дна, но глубина была большая, и он боялся захлебнуться.

— Смотри не утони, — забеспокоилась Хильдегарда. — Если что — бросай чемоданы. Нам нужны только документы.

— Они при тебе?

— Конечно.

— Ты-то хорошая пловчиха?

— Чемпионка школы.

Они уже были на середине реки, когда Хильдегарда внезапно спросила:

— Ты действительно любишь меня?

— Да.

Наконец Сидни почувствовал под ногами дно, встал и побрел к берегу. Хильдегарда опустилась на колени, протянула руки и взяла по очереди чемоданы. А затем повела каноника по переулкам и боковым улочкам.

— Нам нужно двигаться на Запад и избегать центральных магистралей.

Их одежда прилипла к телу, а ночь выдалась холодной.

— Долго идти? — спросил Сидни.

— Менее часа. Когда попадем в район Тиргартен, будем считать себя в безопасности.

— Отлично. А то сейчас жизнь не кажется мне романтичной.

— Тебя должна поддерживать вера.

Они миновали развалины рейхстага и направились на юго-запад. Когда показался университет и новый участок Шпрее, уже рассвело.

— Ты же не хочешь сказать, что нам снова придется переправляться вплавь? — испугался Сидни. — Одежда только-только стала подсыхать.

— Там есть мост. Студенткой я любила купаться в озере Нойер.

— Жаль, не знал тебя тогда.

— В ту пору я была не в меру серьезной.

— А теперь?