Сияющие высоты

Платье висело там, где Эйвери его оставила, – на спинке стула. Она прошла к шкафу в коридоре, где Андертоны держали чехлы для одежды с самопропариванием, взяла один и сунула туда платье, затем обула свои атласные туфли и, шепотом вызвав ховер, направилась на выход. В последнюю секунду что-то подтолкнуло Эйвери вернуться и забрать огарок свечи. Хватит еще где-то на час, а такая поддержка вовсе не помешает.

В ховере Эйвери откинулась на сиденье и закрыла глаза, пытаясь разобраться в событиях последних двенадцати часов. Ее огорчала глупая ссора с Атласом, как и собственное детское решение – назло ему пофлиртовать с другим парнем. Понятно, почему Атлас не отправил ей фликер. Наверное, видел, как она смеется и танцует, поглощая алкоголь вместе с Кордом, а в конце вечера пьяная уходит с ним под ручку.

Щеки Эйвери вспыхнули. Что Атлас о ней подумал? Ведь он мог решить, что между ней и Кордом что-то есть.

Так ли это на самом деле?

Эйвери проигрывала в голове тот миг. Что это могло значить? Хотел ли Корд ее поцеловать, или алкогольные пары и расслабляющие ароматы свели их с ума ненадолго? Слава богу, ничего серьезного не произошло.

Ховер мчался наверх, приближаясь к тысячному этажу. Эйвери подалась вперед, обхватив голову руками и желая спрятаться от внешнего мира. Что ей делать, когда она увидит Атласа, – пройти мимо, заговорить?

«Поцелуй его и скажи, что, несмотря ни на что, все будет хорошо», – шепнул внутренний голос, и Эйвери решила ему довериться. Флирт Атласа с Каллиопой ей не нравился, но, если рассуждать здраво, это ничего не значило и даже помогло бы отвлечь родителей. Важна лишь ее любовь к Атласу. Все обязательно наладится.

Ховер причалил к парадной двери, и Эйвери зашла в дом. Рядом парил чехол с платьем. Она хотела повернуть налево, к спальне Атласа, но услышала грохот кастрюль и невольно улыбнулась. Конечно, после ночи веселья Эйвери выглядела неважно, а к тому же явилась в одежде парня, со своим серебристым микроклатчем в руке. Но сейчас она все ему объяснит.

– Атлас? – позвала она, заходя на кухню. – Надеюсь, ты готовишь яичницу-чили…

И замолчала на полуслове. На кухне обнаружился вовсе не Атлас.

В шортах и футболке Атласа – той самой, которую она купила для него, – у варочной панели стояла Каллиопа: ноги босые, а пышные темные волосы небрежно забраны наверх заколкой Эйвери.

Увидев ее отражение в зеркальной дверце холодильника, Каллиопа широко улыбнулась:

– С добрым утром, дорогая. Прости, но сегодня не будет фирменной яичницы-чили от Атласа. Я делаю тосты с беконом, если хочешь.

Эйвери лишилась дара речи. Мир снова пошел кругом, вернулась боль, даже сильнее прежней.

Каллиопа развернулась, подставив руки под ультрафиолетовый очиститель. Окинула Эйвери взглядом с головы до ног и подмигнула:

– Классный прикид. Мне теперь не так стыдно за себя.

– Это моя заколка? – услышала свой голос Эйвери.

Она шагнула к Каллиопе. «Неужели я сейчас вырву заколку у нее из волос?» – подумала Эйвери, двигаясь как в тумане. Каллиопа опередила ее, бросив заколку на столешницу.

– Прости, – осторожно сказала Каллиопа. Наверное, поняла, что поступила неправильно. – Я стучалась, но тебя не было в спальне, поэтому я взяла это с твоего столика. Забыла кинуть в сумочку резинку.

Эйвери схватила заколку. Внутри разверзлась пропасть, словно кто-то нанес ей тяжелую рану и оставил истекать кровью. Из последних сил, зная, что будет сожалеть об этом, Эйвери выдавила улыбку и кивнула на шипящий бекон:

– Спасибо, но я не голодна.

Райлин

Райлин сидела на школьной скамейке с подносом на коленях и жевала сэндвич с курицей и трюфелями.

Иногда Райлин обедала с другими девушками из английской группы. Пару недель назад они сами ее позвали, и она с радостью присоединилась к их компании: они тихо общались между собой и ничего не требовали от нее за пределами столовой. Но сегодня Райлин хотелось уединиться. Она по кусочку отщипывала от апельсинового хлеба и размышляла о разных вещах.

Школьная жизнь определенно налаживалась. Конечно, еще были некоторые сложности: вряд ли Райлин сможет полюбить математику с ее запутанными уравнениями и забавными греческими буквами, а еще по утрам она ловила на себе недоуменные взгляды, когда заходила на платформу экспресс-лифта в школьной форме с плиссированной юбкой. Но Райлин понемногу привыкала к новому образу жизни и даже научилась находить дорогу на территории колледжа без помощи Корда.

Вечера пятницы Райлин ждала с особым нетерпением: не из-за выходных, а из-за урока голографии. Они с Люкс всегда потешались над учениками, которые постоянно поднимали руку, с радостью отвечая или задавая вопрос. А теперь Райлин сама стала такой и ничего не могла с этим поделать, ведь предмет ей очень нравился. И дело даже не в Шэйне, хотя он хвалил и подбадривал ее, а после того внеурочного сеанса монтажа ставил лишь высшие оценки. Райлин пересмотрела все его фильмы, некоторые по несколько раз.