Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

От Джазатора до верхней границы леса, которая находится по дороге из Джазатора на перевал в сторону Кош-Агача, чуть выше моста через левый приток Тару, полсотни километров. И на всем этом пути по правому и левому склонам обширной речной долины растет богатый хвойный лес. Дальше от перевала и до самого Кош-Агача почти на сто километров тянется каменистая пустыня. Нет леса и во всей огромной Чуйской степи. Поэтому не только Джазатор, но и весь Кош-Агач, Тархата и другие села Чуйской степи запасаются дровами на зиму именно здесь, в лесистой долине Джазатора (и еще немного – в лесах Курая). Осенью по дороге Джазатор – Кош-Агач один за другим ревут на подъемах огромные длинные грузовики, тяжело, с горбом нагруженные лесом. Лес распиливают бензопилами тут же на месте рубки на одинаковые чурки и после плотно укладывают эти чурки в кузова грузовиков, перетягивая прочными тросами и брезентовыми лентами. Как тщательно их ни крепят, некоторые обрубки вылетают наружу на кочках и украшают собой дорогу на всем ее протяжении. Леса, чтобы протопить холодной долгой зимой Кош-Агач с его девятью тысячами жителей и Джазатор с почти двумя тысячами, а еще и другие села высокогорья, требуется много. Каждый год приходится вырубать целый небольшой лесок. Местные жители переживают, что тайга все заметнее сводится вырубками – как скоро природа высокогорья сумеет восстановить потерянное? Ведь лиственница растет очень медленно и начинает цвести только через 30–35 лет. Но пока что замены дровам, как топливу, нет.

Долина реки Джазатор до его слияния с Ак-Алахой и ниже до самого устья Аргута – вся обитаемый мир, микрокосмос местных жителей. Здесь располагается основа самого их существования на протяжении уже более полутора веков. В высокогорье все знают, где заканчиваются земли одного села и начинаются владения другого. Огромные владения джазаторцев, включающие плато Укок, долины рек Джазатор, Ак-Алаха, Кара-Алаха, Аргут, Кокса, Юнгур и большую часть Карагема, заканчиваются на перевале, где берет начало и течет на восток Тархата, а на запад – Джазатор. Первая же от перевала на восток стоянка, у озера, тархатинская. Первая на запад, у поворота дороги, уже джазаторская. Водоразделы, как естественные природные границы, обычно и делят территории хозяйствования высокогорных сел.

Долина реки Джазатор, что вверх по течению, что вниз, давно и прочно обжита. Для того чтобы убедиться в этом, лучше всего проехать всю ее верхом на коне.

Мы так и сделали, выехав одним летним днем из Джазатора прямо по автомобильной дороге вверх по речной долине. Нас было пятеро, плюс два проводника и восемь коней, считая одного грузового. И еще собака Тайгын, которую все называли Тайга, хотя это был крупный и мохнатый кобель.

Выехать мы должны были с утра пораньше, но задержались на несколько часов. И тронулись в путь по самой жаре только после обеда. Причину неожиданной задержки озабоченно разъяснил наш неизменный джазаторский хозяин Альберт К.:

– Второй проводник заболел вчера. Приступ у него был – эпилепсия, «скорую» вызывали. Завтра в Горно-Алтайск повезут, в республиканскую больницу.

– Эпилепсия? Как же это? А ты не знал?

– Нет, не знал, – сокрушается Альберт. Он сильно обеспокоен.

На базе у Альберта круглые сутки идет дым коромыслом. Машины, люди, собаки, лошади, горы вещей. Суета страшная. Группы туристов прибывают и убывают одна за другой. У коновязи толпятся, напирая друг на друга, лошади. Сидят кружком и курят сигаретки местные мужички-проводники. Группы уходят-приходят на Укок и с Укока, на Аргут и с Аргута, в Тюнгур и из Тюнгура, на Иедыгем и с Иедыгема. Карусель и круговерть. И всем этим бедламом умело руководит Альберт. Только он знает, когда придет или уйдет очередная группа, сколько кому необходимо найти и подобрать коней и проводников, какой у какой группы маршрут и на сколько дней. В руках у него блокнот и ручка, он все время что-то уточняет и записывает. Его телефон непрерывно трезвонит. Хлопают двери домов, открываются и закрываются ворота, приезжают и уезжают машины. В августе в Джазаторе в разгаре сенокос, дельных мужиков ни на что не хватает – ни на покос, ни на туристов. Рабочие лошади в селе тоже все наперечет. Сорвешь мужика с покоса туристов вести, а кто вместо него сено на зиму заготавливать будет? А то и так попадает мужик, что пришел уставший вечером с одной группой, а наутро уже ждет другая. А здесь еще и эпилепсия! Поди-ка найди теперь срочную замену, когда туристы уже собраны и лошади заседланы. А время-то идет.

Альберт стоит в сторонке и делает один звонок за другим. Мы привалились в теньке к стене дома спинами и терпеливо ждем. Что нам еще остается делать? Мы встали ни свет ни заря, и у нас давно все готово к погрузке и отправлению. Нам не терпится поскорее выехать на маршрут. Большая группа томичей, взглянув на нас с интересом (чего это они тут торчат?), давно уже выехала на Укок, а мы все еще паримся в Джазаторе…

Второй проводник алтаец Петр тоже давно с нами. Мы сердечно обнялись.