Сихирити

Никита непроизвольно потянулся правой рукой в пах. Дотронулся к возбуждённой плоти. Несколько раз провёл ладонью вверх-вниз, обхватил тремя пальцами и начал медленно, а затем всё быстрее и быстрее, открывать и закрывать головку.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось возле самого уха.

Бизнесмен шарахнулся в сторону. Стукнулся головой и содрал плечо. Об оргазме уже и не думал. Донёсся запах гнили. Никита не понимал, каким образом в полной тишине можно подойти бесшумно?!

— Проклятая тварь! — выдохнул хозяин сети супермаркетов.

— Ы-ы-ы! — раздался возмущённый ответ. — Ы-ы-ы! Ыыыыыы! — затопало ногами существо.

Никита помнил, что когда-то боялся этого охранника. Но сейчас, после всего увиденного под землёй, какой-то недочеловек не мог напугать человека.

* * *

Бизнесмен долго лежал и пытался уснуть. О том, что человекоподобная тварь может быть рядом, старался не думать.

Проснулся от пинка под рёбра.

— Вставай, Шершень! — над ним стоял Сиси с факелом. Его губы растянула гадская ухмылка, а лицо, подсвеченное пламенем, показалось бизнесмену ликом дьявола.

В этот день Сиси не дал человеку позавтракать и искупаться. Не дал и одежду. Вместо порвавшейся женской сумки-рюкзака выдали мешок. Его было неудобно носить, неудобно доставать и складывать краски. Во время работы Никита даже передохнуть нормально не мог. Стоило разогнуть спину от очередной нарисованной лошади, как сразу получал удар кнутом. Племянник императора вёл себя, словно бешеная собака, сорвавшаяся с цепи. Никита видел, что надзирателю доставляло огромное удовольствие кого-то бить и унижать, упиваться властью.

На следующий день всё повторилось. Проснулся от пинка в рёбра. Завтрака и купания не было. Весь день рисовал лошадей, а стоило хоть на минуту отвлечься, как спину обжигала плеть. Единственное, что радовало в этой ситуации, сихирти бил так, чтобы кожный покров оставался цел. Но от этого было не намного легче. Бизнесмен чувствовал, что уже никогда не воспротивится. Он боялся, что его отправят «погулять» во Внешний Мир, или заморят голодом. Понимал всю глупость и трагичность ситуации, но продолжал бояться.

Жизнь превратилась в однообразную рутину. Просыпался, работал, что-нибудь ел и снова засыпал. Как-то Сиси поморщился и сказал, что человек воняет, словно испражнения. И Никита готов был с ним согласиться. Когда в последний раз приходилось купаться, он и не помнил. На следующее утро племянник императора лично отвёл человека к озеру.

— Можешь полоскаться, пока мне не надоест сидеть на берегу, — сказал Сиси. — А если не успеешь выйти, когда прикажу, то придётся тебя утопить. Понял, скотина?

Никита кивнул. И поспешил исполнять приказ. Окунуться в тёплую воду показалось райским наслаждением. Он немного поплавал, потёрся ладонями, словно мочалкой. При этом не забывал поглядывать в сторону надсмотрщика. Тот сидел на берегу с кислой миной и лениво зевал.

— Вылазь, Шершень, — наконец бросил он.

Никита как раз отплыл на несколько десятков метров. Услышал и повернул обратно. Сам себе он напоминал лабрадора на прогулке. Такой же фыркающий, мокрый. Такой же несвободный.

Завтрака после купания не полагалось, хотя аппетит разыгрался не на шутку. Бизнесмен осторожно намекнул о еде и сразу получил удар плетью. Пришлось голодать до самого ужина. Как обычно.

Дальнейшее слилось в один большой и продолжительный ад. Никита писал лошадей, ел один раз и спал так, что никогда не высыпался. Сиси не давал выспаться. Как-то рисовал скакавшую лошадь с развивавшейся гривой. Племянник императора дремал. Никита закончил выводить хвост и хотел приняться за копыта, но накопившаяся усталость брала своё. Начал клевать носом. При этом удар плетью получить не хотелось, и он заставлял себя рисовать. Одно копыто, второе, левое переднее…

Проснулся от удара плетью по спине. Рванулся вперёд и больно стукнулся лицом в собственный рисунок на стене. Получил второй, а затем и третий удары.

— Ты, Шершень, что нарисовал! — закричал Сиси и ударил человека ещё раз. — Я спрашиваю, что ты нарисовал, тварь?!

Никита посмотрел на творение рук своих. В другой ситуации рассмеялся бы, но под ударами плетью этого делать не хотелось. На стене он изобразил скакавшую лошадь. Красиво нарисовал. Развивавшаяся грива и хвост, великолепно выведенные задние копыта и вместо передних, две человеческих кисти рук.

— Что ты нарисовал, Шершень! — племянник императора ещё раз огрел человека плетью. — Я же тебя… — несколько раз открыл и закрыл рот, так и не придумав ничего сверхстрашного.

— Я всё исправлю, — у Никиты дико горела спина. Вероятно, лопнула кожа. Бизнесмен принялся стирать непонятно откуда взявшиеся кисти рук вместо копыт.

— Сегодня и завтра остаёшься без еды. Понял, Шершень?

— Понял, — на секунду застыл Никита.

Желудок предательски заурчал.

* * *

Без еды Никита остался на три дня. При этом Сиси пошёл дальше и не давал ему даже воды. И безостановочно заставлял работать. Тогда бизнесмен взял и нарисовал осла вместо лошади. Большого, красочного, с доброй мордой, смешно торчащими ушами и жующего морковку.