Сила Слова в Древней Ирландии. Магия друидов

В разгар боевых действий, в которых перемешиваются воины, маги, странные животные, ожившие камни, плавящиеся холмы и все прочее, люди Кормака призывают его остановить это, на что тот отвечает, что должен довести до конца эту несправедливую войну против Мунстера, поскольку все эти страшные бедствия были ему предречены. Но верно понял он предречение, а точнее – назначение ему богом Энгусом сути тяжкого испытания или нет – не так важно, важнее то, что все описанные события король воспринимал не как последствия собственной зависти, алчности и странной ненависти к королю Мунстера Фиахае Плоскоголовому, а как некие неизбежные испытания, которые должен пережить не только он сам, но и весь его народ (см. выше).

В данном случае мы приближаемся к очень сложному вопросу: проблеме ценностной ориентации уже, конечно, не столько самих ирландских королей, сколько стоящих за рассказами о них установок компилятора текста. Тотальные бедствия, засухи, пожары, гибель многих людей – все это может оказаться на самом деле не собственно бедствием, но, с одной стороны, возможностью появления собственно еще одного нарратива, т. е. рассказа о бедствиях, который увековечит в нашем случае и Кормака, и погибшего в сражении короля Фиаху. Но, с другой стороны, обращаясь уже к логике не столько повествовательной, сколько логике самих персонажей, все описанные события, как можно было бы предположить, были призваны умилостивить бога Энгуса. То есть речь идет об огромном жертвоприношении, необходимом для дальнейшего существования ирландских земель. Последнее предположение сложно и спорно, однако оно находит подтверждение и в других текстах. Причем, естественно, тут вспоминаются страшные сущности Даниила Андреева, которые, по его мнению, в обмен на власть требуют от правителя заклания многих сотен людей (см. трактат «Роза мира»).

Невольно заговорив о боге Энгусе и его функциях в ирландских нарративах, что неизбежно при анализе саги «Осада Друм Дувгайре», мы можем, например, вспомнить, что именно Энгус оказался той движущей силой, которая привела к трагедии, описанной в совершенно другом тексте, в саге, относящейся к другому циклу – Лейнстерскому или так называемому Циклу Финна. Я имею в виду преамбулу к известному сюжету о незаконной любви Диармайда и Грайнне. Предыстория рассказа о возникновении любви и преследовании беглецов предположительно была добавлена компилятором позднее. В этом эпизоде рассказывается о том, что во время пира в доме бога Энгуса некий Дунн из рода Уи Дувьне убил, причем тайно[126]

, слугу Энгуса по имени Рок, потому что узнал, что его жена изменила ему с этим слугой. Однако Энгус, естественно, узнал о совершенном убийстве, оживил своего слугу в виде огромного вепря и затем в качестве своего рода компенсации предрек, что этот вепрь должен стать причиной гибели сына Донна, юного Диармайда. Это кажется нам сейчас несколько странным, поскольку прекрасный юноша Диармайд в тот момент уже был одним из воспитанников бога Энгуса, который отличал его среди других. Видимо, смерть, которую, как мы наверное помним, принял Диармайд, наступив босой ногой на отравленную щетину вепря, смерть, которой предшествовало множество романтических приключений, была, собственно говоря, не столько наказанием, сколько особым способом сохранения памяти об этом персонаже, сохранения памяти на многие века – как под его собственным именем, так и под другими именами (в основном Тристана). Но если это так, где же тут наказание, которое должен был понести отец Диармайда Донн за свой жестокий поступок?

Но, возможно, в глазах Энгуса убийство слуги и не было жестоким поступком, поскольку явилось как бы возмещением за ущерб, нанесенный Донну[127]

? Интересно также, что лежащий в начале конфликта адюльтер продолжает развиваться и дальше, естественно, уже с другими персонажами, но как бы зеркально повторяя исходную ситуацию и тем самым делая гибель Диармайда естественным исходом всей сложной интриги.

Кстати, невеста короля Финна Грайнне, согласно одной из версий, является дочерью короля Кормака мак Арта и таким образом рассказ об осаде Друм Давгайре и «Преследование Диармайда и Грайне» оказываются связанными и как бы сюжетно, а не только благодаря пророчествам бога Энгуса.