Сила Слова в Древней Ирландии. Магия друидов

В этом он ориентируется на издание Л. Дункан 1932 г., которая предпочитает вообще не давать эквивалента никому не ясной лексемы-гапакса. В то же время в более раннем издании саги [Dobbs 1929] предложен перевод achu: оно интерпретируется как искаженное

áige ‘столб, колонна’, что имеет прямое соотнесение с темой огамической письменности, которая, как известно, представляла собой зарубки и черты на каменном или деревянном столбе (см. [Королев 1984; McManus 1997]). В вышедшей недавно работе [Dahl Hambro 2019] из сборника «Заговоры в Ирландии» дается еще одно предположение: лексема представляет собой искаженное aga

‘отрезок времени’, что соотносится, по мнению автора, с общей темой космизации времени.

В этом же сборнике помещена статья Дж. Кэри о заговорах в ирландских саговых нарративах, один из этюдов которой посвящен нашему тексту [Carey 2019]. Имея в качестве отправной точки не «Воспитание…», а «Битву при Маг Туиред», автор считает исходным прочтение Ogma sachu, что он интерпретирует как Ogma agus a chu ‘(бог) Огма и его пес’. Учитывая поздний характер обеих фиксаций и их монастырское циркулирование, такое фонетическое воспроизведение, ориентированное на устный текст, известный компилятору и вставленный в сагу, теоретически возможно. И далее, как можем предположить (рассуждения самого автора, к сожалению, ограничиваются фактом фиксации сходных формул), компилятор «Воспитания…» уже сам реинтерпретировал текст, который был ему не совсем понятен: действительно – солнце и луна, земля и небо, но при чем тут Огма и его пес?!

Итак: мы имеем уже четыре интерпретации лексемы achu: 1. Непереводимый элемент 2. Столб с огамом 3. Отрезок времени 4. Пес бога Огмы. Ни одно не соответствует сформулированному выше семантическому критерию: пара к антонимическому объекту. Насколько мне известно, бог Огма принадлежал также к Племенам Богини, но его имя и обозначение древней письменности совпадают, точнее – сходно звучат, лишь случайно (хотя сами средневековые интерпретаторы видели тут несомненную идентичность). Если мы примем интерпретацию, согласно которой исходная форма – «огам» (письменность), то мы должны будем автоматически подыскать в пару нечто, что ему как бы противоположно. В данном случае, наверное, можно говорить о другой, более поздней форме письменности, которая огамическое письмо вытеснила – о письменности на латинской основе, которая могла кодироваться в тексте как сокращение – abc

. Но данный вывод чисто предположителен. Для его обоснования и дальнейшей интерпретации фрагмента заговора в целом, как я думаю, необходимо ознакомиться с его (а точнее – их) рукописным вариантом: издатели могли ошибочно воспроизвести мало понятные лексемы. Далее – следует вспомнить о том, что огам как раз часто соседствовал на каменных столбах с латинским письмом (в билингвах Британии, а позднее – в некоторых «вытесняющих дьявольские знаки» надписях уже в христианской Ирландии), но при этом носители монастырской учености, как известно, воспринимали огамические надписи как реликты языческой магии (чем они ни в коей мере не являлись). Возможен и еще один вариант: компиляторы саги «Битва при Маг Туиред» и «Воспитание в Домах двух Чаш» интерпретировали этот фрагмент заклинания по-разному, откуда и разное его написание. И поэтому никакого «на самом деле» здесь вновь не существует. Но что-то же изначально было? Вопрос вновь остается открытым…

Говоря о том, что именно мы пытаемся реконструировать, надо постоянно помнить о том, что мы не воссоздаем, подобно среднеирландским псевдохронистам или более поздним антиквариям XVII в., таким, как О’Клери или Китинг, которые подходили к описываемым «фактам» эвгемеристически, некий реальный порядок событий. Мы пытаемся воссоздать псевдоисторию формирования веры в особую силу слова, которой изначально владели Племена Богини Дану, но которые затем как бы передали свои знания и свои модели поведения уже представителям жреческих сословий из сыновей Миля – гойделам. То есть как бы получается следующий восстанавливаемый порядок: Племена Богини привозят на остров некое умение пользоваться силой слова, которое мы все же условно можем называть магией, затем они широко используют это искусство в сражении с фоморами, а затем и с сыновьями Миля (но гораздо менее успешно), а затем друиды и филиды гойделов также начинают отчасти пользоваться этим же искусством. Так, например, особое умение управлять погодой было описано в приведенном нами фрагменте из «Жития святого Патрика». Причем там-то оно и называется магией, а вместо слова «друид» употреблено слово «маг». Таким образом, как логически вытекает из данных рассуждений, сила слова превратилась в магию именно с приходом христианства. И, наверное, отчасти так оно и есть.