Сила Слова в Древней Ирландии. Магия друидов

И, как писал об этом независимо и примерно в то же время (1995) Джон Кэри, именно обращение к самой земле, которая для волн предыдущих насельников была лишь фоном, именно оживление песнью души Ирландии, представленной единой в трех богинях, вызвало эффект того, что «они любят», т. е. готовы принять новое племя и жить с ним в мире. И именно так страна была присуждена: по обоюдному согласию. Более того, Ирландию в своей песне Аморген, как он отмечает, называет женой – bé adbul Eriu – «жена могучая Эриу», причем добавляет, что если другие стремились захватить ее, то он к ней – взывает. Поэма Аморгена таким образом ставит знак тождества между островом и богиней, носящей его имя. И когда данный акт отождествления оказывается вербализованным, ветер друидов немедленно стихает, потому что утрачивает свою силу, и одновременно утрачивают свое право на обладание землей и Племена Богини (см. [Carey 1995: 59]). Иными словами, как я понимаю, первая строка гимна-заклинания может означать не призыв собственно к «земле Ирландии», но к владениям богини Эриу, которая до этого обещала ему и его людям свое покровительство. То есть, если вдуматься, мысль Дж. Кэри и трактовка В. П. Калыгина в чем-то отличны: для первого в гимне содержится обращение к божеству-покровителю, для второго – к самой земле, которую он своими словами «доместицирует». Различие на первый взгляд незначительное, так как поэт обращается все же не к самой богине Эриу, а к земле (и далее описывает именно сам остров), но лежащий в основе двух трактовок принцип опирается на различное понимание текста. Но наверное, вообще не стоит задаваться вопросом, кто из них тут был прав. С одной стороны, правы были оба, поскольку придавали заключительному гимну Аморгена решающее значение. С другой, мы не можем с точностью сказать, как именно воспринимал данный текст фиксатор среднеирландской версии «Книги захватов». Для него, как я думаю, слово Érenn было уже скорее генитивом от названия острова, несмотря на то, что рассказ о том, как он получил свое имя, в его тексте и приводится. Другой вопрос: что было в ранней, устной, не дошедшей до нас протоверсии? Вспомним для сравнения название Петербурга как «град Петра» в ранних документах, а затем его же обозначение как «Петра творенье» – уже у Пушкина, а затем уже и до ожившего медного всадника недалеко! То есть мифологема или архаический архетип может реконструироваться сам по себе, бессознательно по отношению к типу фиксации (устной или письменной, с установкой на достоверность или без нее).

Другой вопрос: какое именно слово стояло в начале текста гимна?

Как пишет В. П. Калыгин, «показательным оказывается и ключевое слово áiliu

[84], вызывающее трудности при переводе на современные языки; его значение в общем виде можно сформулировать как “обращаться с просьбой”. Семантика этого глагола получает любопытную мотивировку, если мы возведем его к и.е. *ia-/*ie– ‘наделять жизненной силой’. Разумеется, нельзя приписывать реконструированное значение индоевропейского корня ирландскому глаголу, но общая линия эволюции этого слова, обозначающего класс поэтических текстов, представляющих собой словесную часть ритуала доместикации пространства, становится более понятной: поэт, перечисляя существенные параметры объекта, в частности, Ирландии, наделяет их жизненной силой» [Калыгин 1997: 141–142].

Тут тоже все далеко не так просто. Проблема здесь отчасти состоит в том, что в ирландском языке есть две глагольных основы – различающихся долгим и кратким а

. Глагол с кратким а (и не палатальным изначально l – *al-) означал «кормить, воспитывать», откуда обозначение института отдавания детей на воспитание в другие семьи: – altram (ср. лат.

alimentum, готск. alan ‘кормить’, а также др. исл. alu ‘удача, название рунического символа’, соотносимое также с обозначением пива как сакрального и одновременно насыщающего питья [De Vries 1962: 7]). И как раз предложенная В. П. Калыгиным трактовка более узкой семантики именно как «наделения жизненной силой» выглядит более перспективной. Основа же *áil

– сложнее семантически и не ясна этимологически (см. [LEIA-A: 30]), но отчасти могла контаминировать с первой. Кроме того, существует и прилагательное áil со значением «подходящий, приятный», которое употреблено в гимне Аморгена «Присуждаю владение землей» (см. выше) и которое предположительно может восходить к одному и.е. семантическому гнезду с обозначением «просьбы, обращения». К тому же в рукописях знак долготы иногда опускался. С другой стороны, в поэзии часто намеренно использовалась игра слов синонимами и паронимами. Поэтому, как именно следует понимать слова стиха и заклинания – сказать совсем непросто, и до конца остается неясно, одно это слово или два. То есть:

Ní mé asbeir frib muna b’ail díb.

и

Ailiu íath nhérenn,

это не я говорю, если не взываете вы и взываю к ирландской земле…