Сильнее боли

Проснулась Галя абсолютной счастливой. И все же первой мыслью было: сможет ли она посмотреть в глаза Тарасу без смущения? Но опасения оказались напрасными, Тарас, заметив, что она не спит, подскочил, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Вставай, моя хорошая. Кофе готов.

Галя сладко потянулась, разом отбросив глупые опасения. Взглянула на столик. Там и впрямь исходили паром кружки, распространяя по купе вкусный, бодрящий запах.

– Кофе? — переспросила она. — А откуда ты знал, что я сейчас проснусь? Вдруг бы он остыл?

– А я специально ложкой брякал погромче, — засмеялся Тарас.

– Ах, какой же ты вредина! Я бы спала еще и спала.

– Да ты посмотри на часы. Времени-то уже одиннадцать. Через час прибываем.

– Да ты что? — подскочила Галя. — Я пошла умываться!

– Ладно тебе, тогда точно остынет. Попей, потом сходишь.

– Ну, — смутилась Галя, — мне и еще кое-что сделать надо.

– Аа-а… — протянул Тарас. — Ну, давай тогда быстренько. Я тоже без тебя пить не буду.

Она и впрямь обернулась быстро, кофе не успел совсем остыть. Правда, дуть на него уже не пришлось.

Позавтракали Катиными пирожками. Жить стало совсем хорошо. Хотелось, как говорится, сворачивать горы. А для начала — хотя бы наметить план ближайших действий.

– Что будем делать, когда приедем? — спросила она.

– Первым делом пойдем ко мне, — сказал Тарас.

– Это уж само собой! Знаешь, как я по Костику соскучилась?

– Догадываюсь. Я, между прочим, тоже. Ты, кстати, звонила им? — Тарас даже вскочил. — Елки-палки, я не привык к мобильникам и забыл тебе вчера напомнить!..

– Ну, мне не надо об этом напоминать. Во-первых, я звонила с автостанции.

– Это я помню.

– Молодец. Во-вторых, пыталась дозвониться из Ильинки, но они вне зоны действия сети.

– Блин!

– Фи, господин учитель русского языка! — шутливо скривилась Галя.

– Ладно, ладно тебе, давай «в-третьих».

– В-третьих, пока ты нервно курил после… фонтанов, я еще раз звонила, у них все в порядке.

– Когда это ты звонила после фонтанов? — удивился Тарас.

– Ну, ты в такой прострации находился, что я в колокол могла звонить над твоей головой — и ты бы не услышал.

– Я и правда был невменяем, — широко улыбнулся Тарас. — А ты, выходит, более хладнокровная особа…

– Глупышоныш! — вновь использовала Галя Тарасово словечко. — Я не хладнокровная. Только сердце у меня надвое теперь поделено: одна половинка твоя, а вторая, уж извини, Костина. И пока твоя половинка моего сердца млела, вторая беспокоилась о сыне.

– Точно млела? — прищурился Тарас.

– До сладкой истомы, — кивнула Галя и закатила глаза, изображая эту самую истому.

Тарас быстро пересел к ней на полку и обхватил за плечи:

– Только без обмороков.

– Ну какая же истома без обмороков? Пусти, — сделала она вид, что пытается освободиться.

– Тогда на меня падай, — подал идею Тарас.

– Ага, и проедем нашу станцию! — засмеялась Галя.

– Да уж, это точно, — с трагической нотой вздохнул Тарас. — Но ночуешь ты сегодня у меня.

– Нетушки, — теперь уже всерьез сняла руки Тараса с плеч Галя. — Если хочешь… ночевать со мной, то только у меня. Это не обсуждается.

– Ты из-за мамы? — надулся Тарас. — Она хорошая.

– Хоть золотая. Никаких мам, пап и прочих дядюшек-тетушек.

– Вреднюшка ты.

– Почему это? У меня свободная квартира. И очень даже неплохая. Глупо этим не пользоваться.

– Да я знаю… Но мама точно обидится.

– Тарас, — жестко повторила Галя. — Скажу тебе еще раз — и больше к этой теме возвращаться не стану. Хочешь, чтобы мы просто временами встречались, — тогда мне все равно, где и как, хотя и в этом случае у меня удобней. Но если ты хочешь… жить со мной вместе — то исключительно и только у меня! Или в любой другой, но отдельной квартире. И не сочти это за мой каприз, пожалуйста. Поверь мне, я права. И тема на этом закрыта. Хорошо?

Тарас кивнул. За время ее отповеди он заметно покраснел, но Галя привыкла уже, что краснеет Тарас часто и по любому поводу.

– Вот и ладненько, — подытожила она уже совсем другим тоном.

– Ты сказала: вместе жить, — буркнул Тарас, приобретая постепенно нормальный цвет. — Значит, ты согласна быть моей… женой?

– Это что, официальное предложение? — охнула Галя, чувствуя, что теперь краснеет сама.

– Ну да, — заглянул ей в глаза Тарас. Она увидела в них мольбу и тревогу.

– Конечно, согласна, — ответила Галя, и как ей ни хотелось добавить «глупышоныш», она удержалась.

Тарас снова обнял ее и поцеловал. Галя не стала возражать. Этот поцелуй был для нее не только приятен; она знала, насколько важен он для Тараса. Да и для нее, конечно же, тоже. И, если бы не выходить уже совсем скоро, она догадывалась, во что бы сейчас вылился этот поцелуй. Но рассудка на сей раз она не теряла. А потому тихонько и осторожно погладила взъерошенные волосы Тараса и сказала:

– Спасибо, любимый. Спасибо тебе за все. А сейчас давай все же подумаем, что делать дальше?

– Давай, — неохотно отстранился Тарас. — Но мы подъезжаем уже. Минут десять осталось.

– Ну, десять минут — тоже время. Надо же что-то делать. Или ты уже решил оставить все как есть?