Сильнее боли

Тарас так сказал это и так посмотрел на нее, что сердце застучало часто-часто, словно отплясывая чечетку. Да и сама Галя была готовиться броситься в пляс от охватившей ее бешеной радости. Только одно мешало сейчас окончательному, полному счастью. Не найден еще тот, кто хотел это счастье разрушить. И во что бы то ни стало следовало ему помешать.

Проходя мимо двора, где позапрошлой ночью они оставили Валеркину «семерку», Тарас предложил глянуть, там ли еще автомобиль. Но смотреть на машину, принадлежавшую когда-то ее бывшему мужу, ей совсем не хотелось.

– Сходи один, а? — жалобно протянула Галя. — Мне сразу все вспомнится… Бр-р!..

Если она и слукавила, то совсем немного. Красные «Жигули» были теперь связаны у нее не только с Романом, но и с тем страшным, что пришлось пережить за последние ночи и дни.

– Ладно, я быстро, — сказал Тарас и скрылся за углом дома.

Вернулся он и впрямь очень скоро.

– Нету. Или угнали, или Валерка нашел.

– Скорее всего, Валерка, — подумав, сказала Галя. — Город у нас небольшой, пары-тройки часов хватит, чтобы все дворы обойти… А может, и правда кто-то еще после нас угнал.

Тарас развел руками, а когда они двинулись дальше, произнес то, о чем думала и сама Галя:

– Послушай, а что мы скажем Валерке?

– Про отца?

– Именно.

– Тарас, хочешь мое откровенное мнение? Только не подумай, что я бессердечная, циничная, какая-то там еще…

– Конечно, не подумаю! Я же знаю, какая ты на самом деле. Говори давай.

– Мне кажется, мы ничего не должны рассказывать Валерке, и вот почему. После этого взрыва от его отца не осталось ничего. Ни-че-го, понимаешь? Никакой экспертизе не установить, кто там погиб и погиб ли вообще. Так какое право имеем мы брать на себя такую ответственность и утверждать, что да, там погиб именно он? Ведь кроме машины, которая стояла возле дачи, у нас нет никаких фактов. Да и машина — доказательство разве? Как мы ее угнали, так и до нас это могли сделать. И мы ведь не видели лица того человека. Ну, ты видел, но без очков ты вряд ли что-то разглядел.

– Я бы маму свою не узнал.

– Вот видишь. А то, что он погиб при взрыве, мы всего лишь предполагаем, так ведь?

Тарас заметно вздрогнул.

– Так, — тихо сказал он. — Тем более, ты что-то говорила о моем отце… Что он тоже, возможно, уцелел.

Тарас посмотрел на нее так, что Галя не могла больше ничего скрывать, да и смысла не видела. Она взяла его за обе руки и заглянула в глаза.

– Мне это Катя сказала. Что у нее такое предчувствие. Но она просила не обнадеживать тебя зря.

Лицо Тараса буквально засияло.

– Если так думает Катя — так оно и есть, — радостно произнес он. — Отец жив! И ты права, не будем пока ничего говорить Валерке. Пусть у него тоже остается надежда. Тем более, она ведь действительно есть — мы и впрямь ничего не видели и не знаем наверняка.

– Тарас, — спросила вдруг Галя, — а кто он, твой отец?

– Человек. А насчет того, чем он занимается, то сейчас — не знаю. А раньше он был летчиком-истребителем. И, говорят, неплохим.

– Летчиком? — разинула рот Галя.

– А что тут такого? — усмехнулся Тарас. — Есть и такая профессия. Собственно, это одна из причин, почему не ладили отец с мамой. Его часто переводили из гарнизона в гарнизон. А мама по натуре вообще домоседка, так что переезды эти всегда проходили со скандалами. Ну, а как раз перед тем, как они расстались, отцу предстоял очередной перевод, в Мончегорск.

– Где это?

– В Заполярье, на Кольском полуострове.

– Ого-го, — поежилась Галя, — мне бы тоже не очень туда захотелось…

– Даже со мной? — дрогнувшим голосом спросил Тарас.

– С тобой — хоть на Северный полюс! — рассмеялась она. — Между прочим, Костик туда собрался, когда вырастет.

– В Мончегорск? — удивился теперь и Тарас.

– На Северный полюс, глупышоныш!

– Понятно, — хмыкнул Тарас. — Так вот, мама наотрез отказалась ехать на Север. И сказала отцу, мол, если мы ему дороги, он должен уволиться. А ты представляешь, что значит для летчика остаться без неба? Ты не думай, это не высокие слова.

– Я и не думаю. Я когда из университета ушла — ревела так, будто моя жизнь кончилась. Знаешь, как я мечтала стать журналисткой? Да и сейчас…

– Ты ею обязательно станешь, я же сказал! — Тарас схватил ее за руку и остановился. — Посмотри мне в глаза.

Она послушалась.

– Что ты там видишь? — строго спросил Тарас.

– Какая-то глупая блондинка отражается.

Тарас не выдержал, фыркнул, но тут же вновь стал серьезным.

– Там отражается будущая знаменитая акула пера Галина Румянова!

– А… почему Румянова? — захлопала ресницами Галя.

– Потому что это моя фамилия. Ты ведь станешь моей женой? — Тарас заметно напрягся.

– Конечно, стану, — прошептала Галя и потянулась губами к губам любимого.

* * *

Дома она сразу, даже не разувшись, бросилась к журнальному столику. И похолодела, не увидев на нем газету. Но, присев, нашла ее на полочке под столешницей. Шумно выдохнув, плюхнулась на диван и подозвала Тараса.

– Вот, смотри, помечено пять объявлений. С какого начнем?

Тарас присел рядом и заглянул в газету:

– Давай смотреть по порядку. Плохо, что тут только имена и телефоны… Ну да ладно. Кто там первый? Арина. Отпадает…