Сильнее магии

Сдавленное ругательство, сорвавшееся с уст Таддеуса, сказало ей больше, чем любые слова, ведь оно означало, что он испытывает такое же напряжение, как и сама Леона. Как ни странно, при мысли об этом ее настроение улучшилось. «Думай о хорошем. Он тоже чувствует эту энергию».

— Я привез вас сюда, потому что не мог придумать никакого иного способа обеспечить вашу безопасность, — спокойно проговорил Таддеус.

— Понимаю вас, сэр. И я ценю вашу заботу о моей безопасности. Простите меня за мою раздражительность днем, — извинилась Леона. — Просто день что-то не задался.

— Не понимаю, зачем вы это говорите, мисс Хьюитт. С моей точки зрения, сегодня не произошло ничего экстраординарного. Один из ваших клиентов явно не понял, какого рода терапевтические консультации вы даете, поэтому он попытался обидеть вас. Потом я неожиданно появился в вашей приемной — и это после того, как вы убедили себя, что навсегда от меня избавились. Ну а потом вы обнаружили, что проникший в ваш дом грабитель украл у вас камень утренней зари.

В голубоватом свете, лившемся из окон, Леона увидела, что его губы изогнулись в мрачную улыбку.

— Совершенно верно, сэр, — деланно бодрым голосом промолвила Леона. — Когда вы перечисляете произошедшие сегодня события таким тоном, то я и в самом деле наминаю понимать, что не произошло ничего особенного и что я слегка преувеличиваю.

— Вы не единственная, мисс Хьюитт. Должен признаться, что сегодняшние происшествия отразились и на моих нервах.

— Какая ерунда! — воскликнула Леона. — У вас же нервы из стали, мистер Уэр.

— Но только не в том случае, когда дело касается вас, мисс Хьюитт.

Отворив дверь в оранжерею, Таддеус пропустил Леону в полную запахов темноту. Их окутала теплая и влажная атмосфера. Таддеус задержался, чтобы зажечь газовый светильник. Слабый мерцающий свет осветил тенистые джунгли.

Леона с восхищением огляделась по сторонам. Экзотические пальмы и всевозможные тропические растения распростерли широкие листья над целым лесом папоротников и необычных цветов.

— Господи, какой прекрасный кусочек Эдема, — благоговейно прошептала Леона. — Здесь просто чудесно!

Таддеус проследил глазами за ее взглядом.

— Как правило, члены моей семьи отдаются своим увлечениям с большой энергией, — сказал он. — Оранжерея — страсть моих родителей. У них обоих талант к ботанике. Бьюсь об заклад, что они могли бы при желании вырастить розы на камне.

Леона посмотрела на верстак, заваленный всевозможными садовыми инструментами. На дальнем конце верстака лежало аккуратно сложенное тяжелое полотно.

— А ваша страсть — работа следователя? — спросила она, поворачиваясь к Уэру.

Таддеус стоял, не двигаясь, повернувшись спиной к источнику скудного света. Леона не видела выражения его лица.

— Да.

Наступила долгая пауза.

— Не все это понимают, — промолвил он после продолжительного молчания.

Она слегка пожала плечами.

— Но не у всех есть страсть к чему-то, — заметила она. — И те, у кого такой страсти нет, с трудом понимают тех из нас, у кого она есть.

Таддеус кивнул — он был очень серьезен.

— Полагаю, вы правы.

Наступила еще одна долгая и напряженная пауза. Леона закуталась в свое самообладание, как в шаль.

— Итак, сэр, насколько я помню, вы говорили, что хотите сказать мне что-то личное, — напомнила она.

— Да.

Она поморщилась.

— Если вы хотите сказать мне, что вам не очень-то понравилась та маленькая гостиница, в которой мы с Адамом оставили вас, то я прошу за это прощения, — проговорила она. — Понимаю, что заведение не соответствует вашим стандартам, но мне оно показалось довольно чистеньким.

— Да при чем тут эта чертова гостиница?! — грубо выкрикнул он. — Я хочу поговорить, о том, что произошло в экипаже, когда вы с Адамом везли меняв «Синий селезень».

— Ясно… — Леона нахмурилась: она вообще ничего не понимала. — Вы имеете в виду мой талант? Поверьте мне, я знаю, что ни один из членов общества «Аркейн» не относится серьезно к людям с такими способностями, как у меня. Однако я и в самом деле не…

— Прошу вас поверить мне, что парагипнотизеры тоже не пользуются популярностью в Обществе, — вымолвил Таддеус.

— О! — воскликнула Леона, пораженная словами Уэра. — Я и не подозревала…

— Видите ли, я хочу поговорить с вами о собственном поведении прошлой ночью, — сказал Таддеус. — Оно меня беспокоит.

— Что вы имеете в виду? — бледнея, спросила Леона.

— Мне довольно трудно это объяснить, мисс Хьюитт, — заговорил Таддеус. — Я — мужчина, который гордится своей способностью держать себя в руках. Вдобавок к этому хотел бы сказать, что меня воспитали джентльменом.

— В этом я ни на мгновение не усомнилась, сэр, — заметила Леона. Она по-прежнему была озадачена его словами. — О чем все-таки вы толкуете?

— Я прекрасно понимаю, что одного извинения за мое поведение в сложившихся обстоятельствах недостаточно, — продолжил он. — Но в моей власти только извиниться перед вами.

— Господи, никак не возьму в толк, о чем вы все-таки говорите, сэр?

Его нижняя челюсть словно окаменела.