Читаем Силы и престолы. Новая история Средних веков полностью

О роли Парижского университета в деле тамплиеров источники обычно упоминают лишь мельком. Однако мнение университетских магистров имело огромное значение для всех вовлеченных сторон. Если вы подумали, что в этом нет ничего удивительного, позвольте возразить. Неформальные собрания и сообщества ученых существовали в Париже с середины XII в., но Парижский университет был официально основан папой Григорием IX только в 1231 г. Таким образом, к 1307 г. ему еще не исполнилось ста лет, и он вообще был одним из немногих существующих в мире университетов – его ближайшими конкурентами были Оксфорд и Болонья. Тем не менее, несмотря на свою молодость, Парижский университет уже приобрел репутацию опоры существующего порядка, а мнения его ярчайших представителей имели не только академический, но и политический вес. В средневековой картине мира это имело большое значение. Парижский университет быстро превратился в дискуссионную площадку, где искали ответы на важнейшие вопросы о Боге, устройстве общества и природе власти[734]

. Кроме того, по стечению обстоятельств он служил местом вербовки чиновников французской королевской администрации, откуда профессоров время от времени переманивали на государственную службу. Обучение в университете пока не считалось обязательной ступенью в жизни молодежи из среднего и высшего класса, и университеты еще не существовали как нечто само собой разумеющееся в каждом крупном городе. И все же в начале XIV в. средневековые университеты уже начали превращаться в подобие тех высших учебных заведений, которые хорошо знакомы нам в XXI в. В качестве образовательных и научно-исследовательских центров они со временем обрели значительную власть: сделанные в них открытия меняли облик окружающего мира, а их наследие сохранилось вплоть до наших дней[735]
. Чтобы понять, как это произошло, нам придется взглянуть на ту интеллектуальную и культурную традицию, которая породила университеты, и для начала обратиться к VI в., когда античный мир пришел в упадок и вместе с ним на Западе постепенно угасло стремление к смелому академическому поиску.

Слово Божье

Исидор, будущий архиепископ Севильи и один из величайших ученых первого тысячелетия, в юности посещал школу. Нельзя сказать, что это совершенно необычное явление, но это определенно была привилегия. В конце VI в. образование оставалось прерогативой состоятельных людей, и Исидор смог получить его только потому, что его родители принадлежали к старой римско-испанской элите. В начале Средних веков на Пиренейском полуострове правили вестготы, но способный ребенок пока еще имел шанс получить старомодное «римское» образование. Так что юному Исидору повезло. У него, как у большинства успешных людей в истории, хватило ума добавить к удаче упорный труд. Он извлекал из своей учебы максимум, жадно поглощал любые доступные знания и имел неограниченный круг интересов.

Школа, которую посещал Исидор, находилась в Севильском кафедральном соборе, где его старший брат Леандр служил епископом. Далеко не все изучаемые там предметы имели отношение к христианской вере. Базовая учебная программа, которую преподавали в Севилье и во всех остальных подобных школах, была разработана более тысячи лет назад, задолго до рождения Христа. Эту классическую программу одинаково хорошо знали и Аристотель в IV в. до н. э., и Цицерон в I в. до н. э., и Марк Аврелий во II в. н. э., и Боэций в VI в. н. э. Ее основу составляли так называемые семь свободных искусств (свободных, потому что некогда они предназначались для свободных людей, а не для рабов). Они делились на две группы. Первым изучали тривиум – искусство выражения мыслей и ведения спора: грамматику, логику и риторику. Затем шел квадривиум, куда входили искусства счета: арифметика, геометрия, астрономия и музыка. Тривиум и квадривиум не исчерпывали собой всю сумму человеческих знаний – помимо них пытливые молодые умы могли обратиться к богословию, медицине и праву. Однако они составляли основу формального образования. Боэций называл квадривиум краеугольным камнем, на котором покоятся все философские изыскания о природе мира, и очень немногие серьезные средневековые мыслители были готовы поспорить с этим утверждением[736].

Исидор учился увлеченно и с большим удовольствием. Тривиум и квадривиум не вызвали у него никаких затруднений. Он также освоил богословие. Исидор изучил латынь, иврит и греческий язык. Он азартно набрасывался на самые разные темы, от военного дела, права и богословия до судоходства, географии и экономики домашнего хозяйства. В зрелые годы его побуждала двигаться вперед мысль, что он может иметь в своем распоряжении все знания мира. Его невероятные способности к обучению поражали всех, кто его знал. Друг Исидора Браулио писал, что он «весьма сведущ во всех видах ораторского искусства, отчего его речи вполне понятны и ученой, и невежественной публике. Поистине, он славился своим несравненным красноречием»[737].

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторический интерес

Восстань и убей первым
Восстань и убей первым

Израильские спецслужбы – одна из самых секретных организаций на земле, что обеспечивается сложной системой законов и инструкций, строгой военной цензурой, запугиванием, допросами и уголовным преследованием журналистов и их источников, равно как и солидарностью и лояльностью личного состава. До того, как Ронен Бергман предпринял журналистское расследование, результатом которого стал этот монументальный труд, все попытки заглянуть за кулисы драматических событий, в которых одну из главных ролей играл Израиль, были в лучшем случае эпизодическими. Ни одно из тысяч интервью, на которых основана эта книга, данных самыми разными людьми, от политических лидеров и руководителей спецслужб до простых оперативников, никогда не получало одобрения военной элиты Израиля, и ни один из тысяч документов, которые этими людьми были переданы Бергману, не были разрешены к обнародованию. Огромное количество прежде засекреченных данных публикуются впервые. Книга вошла в список бестселлеров газеты New York Times, а также в список 10 лучших книг New York Times, названа в числе лучших книг года изданиями New York Times Book Review, BBC History Magazine, Mother Jones, Kirkus Reviews, завоевала премию National Jewish Book Award (History).

Ронен Бергман

Военное дело
Король на войне. История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом
Король на войне. История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом

Радиообращение Георга VI к британцам в сентябре 1939 года, когда началась Вторая мировая война, стало высшей точкой сюжета оскароносного фильма «Король говорит!» и итогом многолетней работы короля с уроженцем Австралии Лайонелом Логом, специалистом по речевым расстройствам, сторонником нетривиальных методов улучшения техники речи.Вслед за «Король говорит!», бестселлером New York Times, эта долгожданная книга рассказывает о том, что было дальше, как сложилось взаимодействие Георга VI и Лайонела Лога в годы военных испытаний вплоть до победы в 1945-м и как их сотрудничество, глубоко проникнутое человеческой теплотой, создавало особую ценность – поддержку британского народа в сложнейший период мировой истории.Авторы этой документальной книги, основанной на письмах, дневниках и воспоминаниях, – Марк Лог, внук австралийского логопеда и хранитель его архива, и Питер Конради, писатель и журналист лондонской газеты Sunday Times.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Марк Лог , Питер Конради

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Монументальный труд выдающегося британского военного историка — это портрет Севастополя в ракурсе истории войн на крымской земле. Начинаясь с самых истоков — с заселения этой территории в древности, со времен древнего Херсонеса и византийского Херсона, повествование охватывает период Крымского ханства, освещает Русско-турецкие войны 1686–1700, 1710–1711, 1735–1739, 1768–1774, 1787–1792, 1806–1812 и 1828–1829 гг. и отдельно фокусируется на присоединении Крыма к Российской империи в 1783 г., когда и был основан Севастополь и создан российский Черноморский флот. Подробно описаны бои и сражения Крымской войны 1853–1856 гг. с последующим восстановлением Севастополя, Русско-турецкая война 1878–1879 гг. и Русско-японская 1904–1905 гг., революции 1905 и 1917 гг., сражения Первой мировой и Гражданской войн, красный террор в Крыму в 1920–1921 гг. Перед нами живо предстает Крым в годы Великой Отечественной войны, в период холодной войны и в постсоветское время. Завершает рассказ непростая тема вхождения Крыма вместе с Севастополем в состав России 18 марта 2014 г. после соответствующего референдума.Подкрепленная множеством цитат из архивных источников, а также ссылками на исследования других авторов, книга снабжена также графическими иллюстрациями и фотографиями, таблицами и картами и, несомненно, представит интерес для каждого, кто увлечен историей войн и историей России.«История Севастополя — сложный и трогательный рассказ о войне и мире, об изменениях в промышленности и в общественной жизни, о разрушениях, революции и восстановлении… В богатом прошлом [этого города] явственно видны свидетельства патриотического и революционного духа. Севастополь на протяжении двух столетий вдохновлял свой гарнизон, флот и жителей — и продолжает вдохновлять до сих пор». (Мунго Мелвин)

Мунго Мелвин

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Балканы: окраины империй
Балканы: окраины империй

Балканы всегда были и остаются непонятным для европейского ума мифологическим пространством. Здесь зарождалась античная цивилизация, в Средневековье возникали и гибли греко-славянские княжества и царства, Византия тысячу лет стояла на страже Европы, пока ее не поглотила османская лавина. Идея объединения южных славян веками боролась здесь, на окраинах великих империй, с концепциями самостоятельного государственного развития каждого народа. На Балканах сошлись главные цивилизационные швы и разломы Старого Света: западные и восточный христианские обряды противостояли исламскому и пытались сосуществовать с ним; славянский мир искал взаимопонимания с тюркским, романским, германским, албанским, венгерским. Россия в течение трех веков отстаивала на Балканах собственные интересы.В своей новой книге Андрей Шарый — известный писатель и журналист — пишет о старых и молодых балканских государствах, связанных друг с другом общей исторической судьбой, тесным сотрудничеством и многовековым опытом сосуществования, но и разделенных, разорванных вечными междоусобными противоречиями. Издание прекрасно проиллюстрировано — репродукции картин, рисунки, открытки и фотографии дают возможность увидеть Балканы, их жителей, быт, героев и антигероев глазами современников. Рубрики «Дети Балкан» и «Балканские истории» дополняют основной текст малоизвестной информацией, а эпиграфы к главам без преувеличения можно назвать краткой энциклопедией мировой литературы о Балканах.

Андрей Васильевич Шарый , Андрей Шарый

Путеводители, карты, атласы / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука