Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

– Громче! Громче!

Наши утренние музыкальные сеансы с братом были как небольшие танцевальные вечеринки перед уроками. Когда машина въезжала на парковку, мы с сестрой сидели счастливые, а ритм все еще отдавался у нас в головах.

Тогда мы не знали, что Адам специально ставит эту песню, чтобы внушать нам гордость, поскольку большинство детей, с которыми мы ходили в школу и на гимнастику, выглядели по-другому. Адам хотел, чтобы мы ощущали уверенность в себе вне зависимости от того, где находимся. Но в свои семь и пять мы с Адрией об этом не задумывались. Нам просто нравилось, как от песни колотилось сердце, и день начинался с нужного настроя. Однако Адам, похоже, добился своей цели, потому что мы с Адрией всегда чувствовали себя вполне комфортно, пока росли в Спринге и путешествовали по нашему родному штату – Техасу.

К тому времени я занималась гимнастикой уже около года. Семья наша жила тогда на улице под названием Тенистая бухта, в доме, стоявшем в конце тупика.

– Играйте там, где я могу вас видеть! – окликала нас мама в окно.

Мы с Адрией закатывали глаза, но всегда следили за тем, чтобы не выходить за пределы асфальтированного круга. Мама с папой были довольно строги по сравнению с другими родителями. Они не разрешали нам с Адрией ходить на вечеринки с ночевками и просто в гости поиграть у кого-то, кроме наших двоюродных братьев. Походы в торговый центр с друзьями – даже когда мы стали старше – находились под абсолютным запретом. Родители считали, что дети, бесцельно слоняющиеся по торговому центру, просто напрашиваются на неприятности.

Положительной стороной этого было, что мы с Адрией стали предельно близки – как только могут быть сестры. Мы прекрасно научились развлекать друг друга. Мы прыгали со скакалкой, играли в мяч и в классики в нашем тупичке, гоняли по нему на велосипедах, издавая рычание, словно ездим на мотоциклах. У Адрии был маленький «Барби-Джип» на аккумуляторе, а у меня – «Хаммер», и мы катались на этих машинках по кольцу тупика. Мы сажали рядом своих кукол и изображали мамаш, возвращающихся домой с работы. Объезжали по очереди соседские почтовые ящики, как будто развозим почту. Иногда одна из нас изображала полицейских, которые гонятся за второй. Мы заставляли «Джип» или «Хаммер» свернуть к обочине, доставали воображаемый бланк из сумочки Hello Kitty и выписывали штраф.

В дождливые дни мы часами играли дома в настольные игры или смотрели по телевизору «Суперкрошек». Когда солнце припекало, придумывали себе развлечения вроде «попробуй не рассмеяться», сидя под крышей на просторной террасе. Одна из нас набирала полный рот воды, а вторая включала кухонный таймер и пыталась рассмешить первую за тридцать секунд. Целью игры было заставить другую рассмеяться так сильно, чтобы вода полилась изо рта, как в кино, когда кого-то застают врасплох. Это нам никогда не надоедало. Пару лет назад мы даже сняли видео для YouTube, где показывали свою игру. Как обычно, я хихикала, но держала воду во рту. Когда наступила моя очередь, я заставила Адрию рассмеяться и пролить воду за каких-то десять секунд!

Единственным исключением из «правила тупика» были походы к нашей подруге Бекке, которая жила в паре домов от нас. Бекка была ровесницей Адрии и одной из двух наших лучших подружек с той же улицы. Второй была Марисса из соседнего дома, которая родилась всего на два дня раньше меня. В выходные и каникулы мы вчетвером были неразлучны: носились по дворам друг у друга и налету придумывали себе игры.

Больше всего нам нравилось изображать Чита Герлз. Это героини музыкального сериала про четырех девушек, которые учатся в школе искусств в Нью-Йорке. Сериал только-только прошел по телевидению. Летом мы чуть ли не каждый день пересматривали его на DVD, и, когда начиналась песня «Чита Систерс», подскакивали с пола и пели вместе с героинями во весь голос. У каждой из нас был свой любимый персонаж.

Я была Галлерией. Неудивительно – с учетом того, что обе мы темнокожие, да еще и фамилия актрисы, игравшей Галлерию, была Рэйвен-Симоне. Марисса выбрала себе Шанель, потому что у них обеих были темные вьющиеся волосы, а Бекка стала Дориндой, пепельной блондинкой. Четвертая девушка Акванетт – или Аква – была темнокожая, как Галлерия; эту роль Адрия взяла себе. В фильме девушки наряжались в стильные костюмы с животным принтом, потому что мечтали стать суперзвездами. Думаю, моя любовь к Галлерии стала причиной, по которой мне до сих пор нравится рисунок зебры. Вчетвером мы всерьез увлекались «Чита Герлз». Каждый день в течение всего лета мы разыгрывали свои роли и продолжали, когда начался учебный год – по крайней мере, до происшествия с домиком.

* * *