Синдикат

Microsoft Word, рабочий стол,

папка rossia, файл israel

«…вчера утром навещали в „Адассе“ Кирочку. Она попала в этот последний теракт, в пиццерии „Сбарро“. Но удачно: уже выходила из дверей, когда внутри рвануло. Пострадала рука, правая, в основном средний палец, он останется недвижен, и — ожоги на лице. Но это пройдет. Она вся забинтована, постанывает, но главное не в этом, а в том, что всегда лучезарная, — просто на удивление! — светлая девушка, совершенно погасла. Боюсь, долго она будет выкарабкиваться из этого ужаса… В ее палате только легкие, зато в соседней — очень тяжелые. Когда уже попрощались с Кирочкой и вышли, мы столкнулись с Марой, она как раз выходила из „тяжелой“ палаты. Мы спустились в буфет и минут пятнадцать (она мчалась куда-то еще по муниципальным делам) говорили. Мара по-прежнему член комиссии муниципалитета по безопасности. В ее же обязанности входит посещение в больницах пострадавших и семей погибших в терактах. Она очень мрачна, говорит, — самое страшное, что нет воли к сопротивлению. Боимся слова „возмездие“. Почему-то прежде маленький Израиль всегда вдвойне отвечал на любое посягательство… Я очень поздно возвращаюсь, говорит она, дорога пустынна, я смотрю и думаю — Боже, сколько понастроили! Какая, в сущности, веселая, безалаберная страна была, как в ней хотелось жить, сколько очарования!..

Одновременно с этим, — говорит, — постоянные банкеты. Чуть ли не каждый месяц торжественно провозглашают какие-то очередные евро-азиатские и афро-европейские еврейские конгрессы. Причем зачинают их где-то «там, у вас» — говорит она. Ловкие люди, вроде этого российского Гройса, раскручивают какой-нибудь тугой кошель, — хоп! — и очередной бурято-монгольский еврейский конгресс осчастливливает Израиль. Почему-то свои центральные пленумы они предпочитают проводить здесь, в отелях на Мертвом море, или в Кейсарии, или в Герцлии, — какие не снились, друг Горацио, всем вашим мудрецам… Заседают, провозглашают, пишут куда-то воззвания и петиции… Пир во время чумы…

Впервые в Иерусалиме состоялся так называемый Парад гордости, — говорит Мара, — человек 60-70 пидеров и лесбиянок маршем прошли по истерзанным террором улицам. Иерусалим, как одряхлевший лев, лишь отмахивался от этого шествия.

Мара торопилась: в двенадцать на горе Герцля, на военном кладбище хоронили двух солдат, погибших вчера на Севере. «Я исхоронилась своих соотечественников, — говорит она, — у меня в сумочке всегда лежит черная косынка — для кладбища».

…За эти несколько дней как-то решительно и сразу повзрослела дочь. Вчера, рассматривая разворот газеты с фотографиями жертв — и все, как на подбор, белозубые, бровастые, кадыкастые ребята, — проговорила сухо, почти бесстрастно: «Погибают мои женихи…».

Сильно вытянулась за последнее время. Похудела.

И больше не плачет…»