Синдикат

Microsoft Word, рабочий стол,

папка rossia, файл sindikat

«…меня не оставляет в покое мысль о грядущем плавании: что это? Что за странная идея, с какой целью? Между тем слухи уже ползут, и слухи весьма аппетитные: кому не охота отдохнуть и расслабиться на водных просторах за счет идиотов-израильтян. Даже бессребреник Абраша Ланской позвонил вчера мне и, помявшись, спросил:

— А что там за прогулка по рекам и озерам в вашем ведомстве? У меня, знаете, супруга одержима идеей позагорать на палубе. Это что — реально?

Я пока мычу в ответ. Но весьма скоро мне придется что-то говорить.

Интересно — почему меня это так тревожит…

Мне вчера даже приснился сон: Клещатик будто бы нанял ледокол… Начальство отозвало всех синдиков из всех городов необъятной России, законопатили всех на корабль, подняли швартовы и поплыли по водным артериям России: Клавдий — на капитанском мостике, Петюня — боцман… ну, и вся остальная команда, как один… Утром на работе я рассказала Яше этот странный сон, он немедленно набросал комикс: полуголый Клава с головой, обмотанной майкой, похожий на опереточного пирата, объявляет Проект

под кодовым названием «Операция „Жестокий романс“». А в конце комикса — ледокол терпит крушение, размотавшаяся майка на голове Клавы, конец свисает вдоль щеки, лицо сурово, как у Лоуренса Аравийского.

Пожар в трюме…

Конец Синдиката…»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Павлик — энтузиаст, неутомимый следопыт, бесценный для Синдиката кадр, звонил обычно Яше часиков в пять утра…

— Яков Михалыч, — он бурно вываливал какую-нибудь свеженькую идею и замирал в ожидании, — как эта идея понравилась? Прислушаются ли, оценят ли?

— Я вот что подумал: а не двинуть ли нам по тюрьмам, по этапам, по лагерям?..

— Считаешь, пора? — озадаченно спросил его Яша…

— Да там нашего народу — убийц, насильников, аферистов, — сколько душа пожелает!

Яша поколебался…

— Думаешь, мы исчерпали число приличных… ну, хотя бы, — обычных людей? — неуверенно спросил он. — А эти у нас… думаешь, приживутся?.. Наша страна, вообще-то, не криминогенная…

Павлик замолк, засопел — вероятно, обдумывал ситуацию… А может, недавнее прошлое вспомнилось…

— Ладно, — вздохнув, проговорил он, — стану искать что-нибудь такое… обычное…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Петюня Гурвиц, апостол Петр нашего Синдиката, был назначен главой штаба кампании «Горячее сердце».

Он вызвал Яшу и велел сочинить несколько дацзыбао, в которых Синдик должен взывать к потенциальному восходящему (сначала, конечно, он обратился с этим ко мне, но я состроила такую брезгливую гримасу, что он сразу понял, что обратился к герцогине с просьбой подоить корову).

Итак, он вызвал Яшу и сказал ему:

— Понимаешь, мы должны им что-то говорить… Такое, чего не говорили раньше. Говорить что-то такое… Понимаешь? Вот что ты ему скажешь, — такого? Вот, ты приходишь, и что ты говоришь?

— Надо подумать…

— Вот, иди, подумай и напиши.

— Как — напиши? — удивился Яша.

— Словами. Что ты — ему, что он — тебе. Что ты ему на это в ответ, а он — тебе, значит… И так далее…

— Но… — замялся Яша… — Ведь невозможно заранее знать — что тебе возразят.

Петюня поморщился:

— Возможно, возможно… Что такого особенно неожиданного может он тебе сказать? Как и ты ему, впрочем…

— Зачем же тогда писать? — спросил Яша.

Петюня закатил к потолку голубые плутовские глаза наклюкавшегося на Тайной вечере апостола:

— Ты меня спрашиваешь?

Улыбнулся лукаво и спросил:

— Хочешь анекдот?