Синдром Минотавра

– Не совсем так, – ласково улыбнулась Ариадна. – Вы однозначно, могу даже поспорить, что…

Она не договорила, замолчав на полуслове – в дверях Тим с неизменной улыбкой на лице наблюдал за ней, за Саней, прыгающим по комнате, его матерью. Он вмешался в разговор, когда тот стал приобретать неприятный для него оттенок.

– Доброе утро! – произнес Тим.

Все притихли, словно в чем-то были перед ним виноваты.

– Прошу ко мне, – Тим распахнул дверь в кабинет и отодвинул портьеру.

Саня с мамой ушли, а Ариадна, оставшись одна, немного посидела в кресле, а потом решительно поднялась и направилась к Регине. У нее появились вопросы к девушке – она разговаривала многих, почему бы не попробовать вызвать ту на откровенность.

– Чай, кофе? – спросила Регина, как только Ариадна вошла в приемную. – Хорошо выглядишь. Сегодня можно и кофе выпить, мне кажется, – предложила она.

Ариадна не стала отказываться – пусть будет кофе, раз предлагают.

– Как ты думаешь, а Офелия Грей – это ее настоящее имя? – спросила она.

– Я не знаю, – покачала головой Регина. – Паспорт она мне не показывала, а я не спрашивала. У тебя ведь тоже необычное имя… Ариадна.

– Твоя правда, – согласилась она и кивнула. – А почему тебя Тим… офей не взял в помощницы? У тебя тоже необычное имя.

– Изюминки во мне нет, – рассмеялась Регина. – Так и сказал, что кроме имени, я ничем не привлекаю, мол, глазу не за что зацепиться.

Ариадна усмехнулась – конечно, зато у нее цепляйся – не хочу.

– Так и сказал? – спросила она с кривой улыбкой, прикрыв ее в последней момент чашкой с кофе.

– Так и сказал, – кивнула Регина.

– А что примечательного во внешности было у Офелии? – поинтересовалась Ариадна. – На фотографиях и на записях я что-то не заметила. Обычная девушка.

– Да, так и было… – согласилась Регина. – Но когда она говорила, у нее очень смешно подрагивала нижняя губа и подергивался глаз, а этого на фотографиях не видно. У тебя, пока не улыбаешься, тоже вполне заурядная внешность, без изюминки.

– А губа? – непонимающе спросила Ариадна и даже чашку убрала от лица, чтобы заметней было.

– Губа… – Регина вперилась в нее взглядом. – И правда, – произнесла она разочарованно, – а не заметно… Почти.

– А со Стефанией что было не так? – Ариадна решила вызнать все у словоохотливой собеседницы про прежних помощниц Тима, благо теперь знала их по именам.

Регина пожевала нижнюю губу, раздумывая, зачем Ариадне могла понадобилась эта информация – дела давно минувших дней. Но раз спрашивает, значит, ей надо. Она отвернулась к кофемашине, делая вид, что занята исключительно приготовлением напитка, а на самом деле раздумывала, что можно рассказать не в меру любопытной новой помощнице детского психоаналитика.

– У Стефании Масальской, – она специально назвала не только ее имя, но и фамилию, что утаивать, все равно докопается, – была заячья губа, и она так забавно гундосила, то есть в нос говорила.

Адриане не терпелось и о других помощницах все выпытать, но всему свой час и к тому же пора было в кабинет возвращаться – вот-вот должны были прийти следующие посетители. Только вот как распорядиться полученными сведениями, она пока не могла придумать. Кое о чем можно было поинтересоваться у бабушкиной подруги, с которой она уже разговаривала накануне, Ирины Иосифовны. Если ей верно преподнести интересную информацию, она сама до всего докопается – любопытна была, как все настоящие женщины.

Как только закончился прием, Тим сразу появился в первой комнате, где Ариадна, сидя в кресле, дожидалась появления посетителей.

– Их не будет, – сказал он, приближаясь к ней.

Тим склонился к Ариадне и поцеловал ее в губы.

– Они перенесли прием на завтра на вечер, – продолжил он. – Можем с тобой вместе записи просмотреть, чтобы подготовиться к следующим клиентам.

– Я сама, – покачала головой Ариадна. – Ты же не любишь, когда я задаю вопросы во время просмотра, считаешь, что так навязываешь мне свое мнение.

– Что ж, – улыбнулся Тим, – решение верное, достойное.

Он ушел и тут же вернулся с флэшкой, протянул ее Ариадне.

– Здесь собраны все, что касается следующих клиентов с их самого первого визита. Ребенок давно вырос, а мама его все водит и водит ко мне за ручку, не видит этого, не понимает. – сказал он. – Они первый раз появились у меня, когда мальчику было что-то около четырнадцати лет. У него начались обычные проблемы подросткового возраста – стал ломаться не только голос, но и характер, а родители этого не поняли. Не поняли, так и не надо, – Тим презрительно фыркнул, – могли просто тогда купить пацану ноут, он тогда очень хотел его. У всех были, а у только, хоть и хороший, но комп, он не мог похвастаться фотками…

Он говорил с таким презрением, что Ариадне вдруг показалось, что у него раздвоился язык, и с самого его кончика капает яд.

«А ты не любишь людей, деньги тебе приносящих», – раздраженно подумала она и потрясла головой, стараясь избавиться от видения.

– Иди, Тим, – попросила Ариадна, – у тебя дела, а я прекрасно справлюсь сама. В чем не разберусь, спрошу у тебя.