Синдром удава

“Как-то, просматривая старую подшивку журналов «Химия», в одном из номеров на первой странице я увидел большой портрет и сразу узнал работавшего в нашей лаборатории Алексея Александровича Баландина, моего соседа по нарам в лагерном бараке. Под портретом перечислялись все его многочисленные титулы: доктор химических наук, академик, член многих академий мира Не хватало только последнего звания — зек и должности — дневальный по цеху, так он числился по штатному расписанию в зоне.

В одной из лабораторий работал еще один зек — Пиотривский (за точность фамилии не ручаюсь) — личность весьма загадочная. Ни с кем не общался. Говорил по-русски плохо, с сильным польским акцентом. Работал постоянно только в ночную смену. Подчинялся лично начальнику ОМЦ. Чуть ли не каждую ночь к нему приходила из города молодая женщина с маленьким ребенком. Поговаривали, что это его жена и что ее посещения разрешены самым высоким начальством. Иначе бы им не поздоровилось: его отправили бы в штрафной лагпункт, ее — в двадцать четыре часа из Норильска.

Никто толком не знал, чем занимается Пиотровский, но, судя по сногсшибательным привилегиям, был он очень нужным специалистом и занимался очень важным делом. Работали мы на разных установках, но в одном здании. Познакомился я с ним, когда стал работать в ночную смену. Но сблизиться так и не удалось. Он был, как говорится, закрыт на все застежки и избегал каких бы то ни было контактов и общений. Это был крупный польский ученый-химик, автор нового способа эффективного получения кобальта, за который начальник цеха получил звание лауреата Сталинской премии. Видимо, было за что оберегать ученого. Это подтвердил и мой знакомый, бывший студент химико-технологического института, который в нашем цехе выполнял черновую работу по поручениям начальника и Пиотровского.

Теперь Пиотровский работал над очередной «лауреатской» темой. Студент, несмотря на меры предосторожности и секретность, разгадал сущность процесса. Прикидываясь простачком, он сумел ускорить процесс и получил результат раньше, чем планировалось. Цель опыта, который осуществлял вольнонаемный начальник с помощью заключенного Пиотровского (или наоборот — тут черт голову сломит), — получение в чистом виде золота и платиноидов, содержащихся в шламе (переработанной руде), путем спекания и активного воздействия высококонцентрированными хлоридами (вот приблизительно так). Студент первым узнавал о результатах успешного эксперимента, потому что проводил их сам, и не торопился радовать шефа приятными новостями. Он сумел наскрести с килограмм крупинок чистого золота. Все это студент равномерно распределил в вате своей телогрейки и проходил в ней почти год. Благополучно отсидел срок, освободился и уехал домой в своей старой телогрейке.

Когда пришел изуверский приказ: всю 58-ю статью «отправить под землю», Пиотровского куда-то отправили с первой же партией. О дальнейшей судьбе этого уникального ученого мне ничего не известно.

Сплошное горе это, а не воспоминания..,

С работы мы возвращались поздно вечером, а иногда оставались на вторую смену, чтобы меньше находиться в лагере. На работу приходили в бушлатах, а там надевали белые или синие халаты, в зависимости ох характера работы. Побиск и Альберт, мастера на все руки, придумали способ превращения списанных халатов в непромокаемые плащи. Делалось это так: кусок черной «сырой» резины растворяли в бензине и наносили кистями на ткань несколькими сдоями. Ткань приобретала глянцевитую поверхность. Издали можно было подумать, что на нас импортные макинтоши, такие как у моряков дальнего плавания.

Однажды Альберт предложил сделать для лаборатории большое зеркало. Все необходимые реактивы для этого имелись. Не хватало только одного, но самого главного компонента — серебра. А я вспомнил, что на свалке видел выброшенные магнитные пускатели и реле от импортного оборудования с контактами из серебра. Собранные контакты мы растворили в «царской водке», получили хлористое серебро в виде белого губчатого осадка, растворили его в азотной кислоте, профильтровали и в конце концов получили исходный продукт — чистое азотнокислое серебро. Подготовили большой лист стекла, установили его строго горизонтально и налили на него тонкий слой раствора, предварительно добавив в него несколько капель восстановителя. Скоро на поверхности стекла стало осаждаться серебро. Изготовленное зеркало ничем не отличалось от лучших фирменных. После этого нам с Альбертом пришлось выполнить не один заказ, и я хорошо освоил это дело.

Несмотря на наше относительно сносное положение, лагерные будни постоянно напоминали о себе. По промзоне в поисках наживы шаталось много уголовников. В одиночку ходить было опасно. Одним из пострадавших оказался академик Баландин.

Его остановили двое с пиками[26], положили лицом в снег. Забрали несколько рублей (больше ничего не было), прокололи бушлат, поранили спину.