Sindroma unicuma. Finalizi

Жалко парня. Он трудился, не покладая рук, изыскивая любую возможность подзаработать, даже пел в клубе по вечерам.

Я прониклась уважением Егору. Мы разговаривали на разные темы, и парень оказался интересным собеседником. Он рисовал на заказ семейные портреты и мечтал о машине.

Чем дальше мы отдалялись с Пьером, тем ближе становились отношения с Егором. Однажды он поцеловал меня в коридоре. Нежное прикосновение к губам сразило наповал, и я поняла, что влюбилась.

Егор пригласил меня на бои, в которых участвовал по выходным. Я согласилась и тайком от семьи пришла в клуб. Парень вступал на ринге, он выглядел измочаленным. Его противником оказался рослый кудрявый чемпион с шипованной перчаткой на одной руке и кастетом — на другой.

Неожиданно потянуло дымом, и начался пожар. Отыскав меня среди толпы, Егор велел:

— Залезай на плечи и прыгай.

Я сделала, как он приказал, и, забралась. Ползла целую вечность, пока не заболели коленки, и вывалилась вслед за парнем.

— Spirari[40], - услышала на ухо, когда он поймал меня на руки.

Я вглядывалась в непроницаемое лицо Егора. Наверное, показалось.

Мы поехали к нему домой.

— Нельзя появляться у тебя. Если меня поймают, то вырежут дефенсор[20], - сказал парень, и я согласилась.

Егор показал на здание с вытянутыми искривленными окнами.

— Здесь мой дом, — сказал он. — Не пугайся.

Его комната оказалась маленькой. В такой подсобке у нас дома стояли швабры и ведра, поэтому я назвала небольшое обиталище швабровкой. В углу стояла кадка со смердящей пальмой, под потолком покачивалась привязанная за веревочку черная тряпка с кривым клювом и лапами, похожая на воздушный шарик.

— Это мой дракон, — сказал парень. — Выращиваю на продажу, чтобы пригласить тебя в "Инновацию".

Неожиданно дверь распахнулась, и вбежала девушка с белоснежными волосами. Она бросилась к Егору и повисла на нем:

— Любимый, я скучала и ужасно боялась за тебя! Мне повезло, я выиграла горшочек с кашей! — Она вынула из кармана засаленного халата чеканную фляжку со значком черного трезубца.

Видя трепетное беспокойство незнакомки, я почувствовала себя лишней и оплеванной и, встав, побрела домой.

— Memori[41]! — донеслось требовательно, но я заткнула уши.

Отец разрешил забрать деньги из банковской ячейки, и я отдала их парню. Он горячо благодарил и пытался объясниться, но я не стала слушать.

Я замкнулась и избегала Егора, потому что он оказался обманщиком. С Пьером мы виделись редко, и если встречались, он вел себя странно, впрочем, как сестра, отец и другие люди. Они замолкали посреди разговора, уставившись в одну точку, или вставали и уходили. Иногда я отвлекалась на мгновение, а когда возвращалась к беседе, они успевали исчезнуть.

Настал день моей свадьбы. Платье с муаровым воротником и манжетами и со вспархивающими бабочками выглядело прелестно, но мне хотелось плакать.

Ряды уходили амфитеатром ввысь. Гостей пришло мало, многие места пустовали. Куда подевались сестра, отец, мачеха?

Неожиданно я поняла, что забыла имя своего жениха. Цветы в букете начали сереть, краски истирались на глазах.

— Experizi[42]! — крикнул появившийся в двери Егор.

Я бросилась прочь от него. Стены затряслись, с потолка сыпалась штукатурка, дорога исчезала за спиной, пожираемая пустотой.

Примчавшись домой, я кинулась к шкафу. Побросаю вещи в сумку и уеду туда, где никто не найдет. В раздвижном шкафу-купе оказалось пусто — вешалки голы, полки пусты.

В столовой сидела сестра и смотрела в окно, залитое оранжево-молочным сиянием.

— Что происходит? — спросила я у неё.

Вместо ответа Аффа встала, открыла створки окна и пропала в нем.

— Viva[43]! — раздался голос, от которого заходили ходуном стены. Квартира напоминала кукольный домик, чью крышу вот-вот снимут огромные руки и вытащат меня как игрушку.

Стены рушились, и обломки разлетались в стороны. Пустота наступала, поглощая пространство. Скоро она подберется и ко мне.

Навстречу приближался Егор, но он не видел меня. Парень прошел мимо, оглядываясь по сторонам.

— Где ты? Dictimi in mai[44], - повторял без конца. — Dictimi in mai[44].

Он остановился и вытянул наугад руку. Подобравшись на цыпочках, я нерешительно прикоснулась к его ладони, и меня потянуло, засасывая в воронку.

Борись! Дыши! Проснись! Вспомни! Живи! — хлестали бичом приказы.

В груди нарастала острая боль. Она наматывалась в клубок, который распирал ребра и сдавливал легкие.

— Вернись ко мне, — твердил голос. — Вернись!

Боль расползалась, угрожая лопнуть перезревшим гнойником.

Сконцентрироваться. Собраться. Вернуться.

Клубок рос. Он раздувался и разрастался, пульсируя, точно живой, и, напрягшись, вдруг… вытолкнулся, выстрелив. Чужое исторглось без остатка, и в теле воцарилась непривычная легкость.

Я открывала рот как рыба, выброшенная на берег. Хрипы, кашель — меня выворачивало наизнанку.

Замелькали тени, послышались звуки, открылись глаза…

23. Жизнь разнообразна и удивительна

Жила-была кукла. У нее сгибались руки, ноги и умели закрываться глаза.