Синельников (сборник рассказов)

— Уже позвонила, соня, — отозвалась Брюн сквозь плеск воды из-за кольцевой занавеси с рыбками, изображающей ванную. — Тебе привет.

Есть такие девушки, которых хлебом не корми, дай только забраться в ванну с гелями, пенами, шампунями, кремами и еще незнамо чем — водоплавающие какие-то. Зевая до хруста в челюстях и лязганья зубов, я взялся за уборку — для начала оттащил всю посуду в мойку, потом принялся скатывать пледы, благо всякая там химчистка здесь же, в цокольном этаже — но тут рука моя дрогнула.

И не только рука.

У меня два пледа — как объясняли знающие люди, один цветов Стюартов, второй — клана МсКормиков; кто из них кто — понятия не имею. Вчера обоих уравнял в правах слой черно-серой шерсти, удалить который элементарно-механическим путем, в смысле вручную, нечего было даже думать. Сейчас я заворожено поводил ладонью по шершаво-пушистой поверхности — ничего. Девственная чистота, или как корова языком. Я крепко поскреб в затылке. Парадокс сознания — почему-то шерсть вервольфа представлялась мне более материальной, чем сам вервольф. Постучав извилиной об извилину, я быстрым шагом направился к пылесосу и, раскрыв пластмассовое чрево, заглянул в пылесборник. Та же картина. Мешок пуст.

Ай-ай-ай. Где-то ведь я недавно слышал это выражение. Мешки пусты. Сдается, не мне первому пришла в голову мысль собирать шерсть оборотней…

Тут и Брюн появилась передо мной во всем великолепии.

— Собирайся, мы опаздываем, — объявила она. — Амалия и Хельмут через час уезжают в Красный Замок, Хельмут прямо оттуда едет в Дортмунд, а потом в Берлин…

— Да-да, помню, к Хеклерам, занудные ребята…

— … а вернется он только к шестнадцатому, то есть к самому празднику, так что все заботы возлагаются на нас. Амалия просит, чтобы ты обязательно был и что-нибудь придумал, потому что девочки в тебе души не чают. А мне еще надо успеть в Госпиталь, вот какая у нас программа. Просыпайся, лежебока!

Она снова повалила меня на диван и немного помесила. Мать честная, я и забыл, ежегодное сборище, двойной день рождения! Штука в том, что дочери Старого Карла откололи невероятный номер: родились в один день — с разницей в четыре года. Это событие отмечается грандиозными торжествами, так было заведено, когда еще была жива Мария, и теперь Старый Карл пунктуально следует канону заведенной некогда традиции. Мне на этом празднестве обычно отводится роль присяжного увеселителя — единственный случай, когда папаша Ветте, пусть и со скрежетом зубовным, но терпит мои шуточки и выкидоны.

Мы помчались сломя голову, но Амалию и Старого Карла застали уже у самого лимузина. Магдалены видно не было, и это подтверждало мои предположения о серьезных переменах в архитектуре семейства Ветте. Впрочем, как вскоре выяснилось, у красавицы Магды нашлись другие важные дела. Увидев нас, Амалия прослезилась и с утробным клокотанием обняла Брюн так, что та практически утонула в ее необъятных телесах — минуту были видны только ноги да шапка волос. Старый Карл уставился на меня с некой странной, почти грустной задумчивостью — впервые я видел его в подобном состоянии — и, помолчав, спросил:

— Как ты, успеешь закончить эскизы до шестнадцатого?

Я обомлел и онемел. Вдумайтесь — Старый Карл спрашивает у меня, уложусь ли я в срок! Задушевным тоном! Это вместо обычного: «Эскизы к шестнадцатому, в девять у меня, и опоздай хоть на минуту, бездельник!» Это что же такое творится? Уже сев в машину, он опустил стекло, поманил меня и страшным шепотом просвистел:

— Она согласилась?

— Думает.

— Думает… — саркастически повторил Карл, и на этом встреча на высшем уровне завершилась. Автоматические ворота медленно отворились, и похожий одновременно и на платформу, и на вагон «майбах» унес царствующую чету прочь.

Мы вошли в дом, Брюн поскакала переодеться и разобраться с вещами, потом решили перекусить, потому что оголодали, пропустив и завтрак и обед, по команде старины Фердинанда нам соорудили более чем приличный стол, и тут мы столкнулись с Руди, летящим куда-то на всех парах.

— Ага, отлично! — закричал он. — И мне тоже тарелочку, за два часа до начала, то, что надо, никуда больше не потащусь! А вы идете?

— Это куда?

— Бруно, да ты совсем забыл, на каком свете находишься! Брюн, тряхни его, у меня рука не достает. Посмотри на календарь — сегодня бал, закрытие «Рейнского сезона»! Ты что, на набережной не был? Пол-реки перегородили, протокольная съемка, я танцую с принцессой Беатрисой!

— Принцесса Беатриса — дура, — заметил я. — Передай ей это с приветом от меня.