Сингапурский квартет

- Однажды им понадобился китаец с французским языком, чтобы держать связь с Амосом Доуви. Вьетнамец, который обеспечивал это раньше, умер... я тебе говорил... Доуви был их "собственным" французом, он им принадлежал полностью. А у меня оказался под рукой свой француз, да ещё со многими преимуществами. Во-первых, военный. Это очень хорошо, ибо гражданские продажны и ненадежны. Я имею в виду, в глазах самих французов. Во-вторых, небогатый, но с видами. И в-третьих, со связями в сферах, о чем говорит визитная карточка генерала де Шамон-Гитри и пение Рене...

Клео так и сказал - "в сферах". Это спектакль представлялся ему переговорами дипломатического уровня. Переговоры между бандитом и выгнанным из Легиона сержантом... Бруно невольно усмехнулся.

- Но у того Доуви, наверное, тоже была жена?

- Действительно, они её видели. Брюнетка. А Рене рыжая. Я нашептал Нго, что ты развелся и завел жену постарше.

- Ты мог предупредить меня заранее об этой комедии?

- Ха-ха, друг... Я хотел сначала убедиться, что они поверят в Доуви, который сядет с ними за стол.

Бруно хохотнул в ответ. Трудно было представить, что он дожил бы до утра, если бы "объединение" обнаружило подмену. При этом мерзавец Клео ничем не рисковал.

- Ты уверен, что сошло?

- Потерпи с полчаса. Доказательства будут.

Бруно усмехнулся. Странно, но он не злился. Клео уверенно шел вперед к намеченной цели. Еще более странным казалось Бруно то, что он, пожалуй, даже стал ему доверять.

- Ну, хорошо, Клео... А откуда эти деньги? Скажем, у Нго? И почему он не может обойтись без нас?

- Где кровь голубая, а богатства старинные, там такие стиральные машины, как мы с тобой, и в самом деле не нужны.

- Что значит - стиральные машины?

- Нго и остальные напрямую или через сборщиков получают пакеты с наличностью. От сорока до семидесяти процентов с каждого стакана вина, каждой кружки пива, каждой комнаты в гостинице... если хочешь, с каждого счета на сто поцелуев, ха-ха... Словом, со всякого бизнеса, скрытого от налогов. Иногда это дань за спокойствие, которое гарантируется даже голубым деньгам.

- Гангстеры?

- Они сущие дети по сравнению с организацией, которую имеют здесь кантонцы. Здесь, а также в Сингапуре, в Бангкоке, на Пенанге... Не вникай в детали, чтобы не насторожить твоих новых... ха-ха... друзей. Будешь класть грязные деньги на свое чистое имя в банке и отстирывать... Ты дорогая прачка, вот и все.

- Ну, хорошо, с удобрениями, с другим товаром - это понятно. Пускай, сказал Бруно. - Мне на это наплевать. А как с моим-то делом, с золотом? О нем не сказано ни слова... В городе полно драгоценных металлов, достаточно пройтись по ювелирным лавкам твоих соотечественников, да и вьетнамцев! Вот где обороты! А время уходит, да и не мы одни такие умники.

- Потерпи. Обед ещё не кончился.

- Что значит, не кончился?

- Когда человек двигает челюстями, он, конечно, ощущает вкус пищи. Но это преддверие истинного наслаждения. Нужно, чтобы внутренние соки полностью переварили питательные и оздоровительные компоненты проглоченного. Вот тогда наступает наслаждение высшего порядка... Полагается подождать, а не дергаться... После того, как Нго переведет дух после дармового угощения, он отвезет нас в порт к причалу, где швартуются крупнотоннажники. Он распорядился, чтобы ты ехал с женой... Ха-ха... Она ему приглянулась!

Бруно не почувствовал обиды. У этих людей своя манера шутить. Нго воспылал, в сущности, не к Рене, а к определенному типу женщины, только и всего. Это так же допустимо, как и вожделеть к чужим деньгам вообще, а не к деньгам компаньона или близкого земляка, который с тобой "в деле". Поэтому Бруно сказал:

- Белое куриное мясо.

- Учишься языкам? - спросил Клео.

Возле огромного буфета, на полках которого среди бессчетной фарфоровой мелочи европейские пивные кружки с серебряными крышками походили на крестоносцев, врезавшихся в восточное войско, старший официант вслух зачитывал счет. Выкрикивал названия блюд и стоимость.

- Чего он так кричит? - спросил Бруно.

Клео рассмеялся.

- Это не для нас... Он оповещает других официантов. Таков обычай... Дает понять, что не прикарманивает чаевые, которые идут в их общую кассу.

- Не проще ли поделить сразу?

- Нельзя. С них тоже берется процент. В пользу Нго, других...

- О, господи, - сказал Бруно, сообразив, что с этой минуты он тоже получает проценты с ресторанных платежей и чаевых - тех самых, о которых старшина подавальщиков оповещает свою команду.

Нго сам правил "паккардом". Эти машины, с рычагом переключения передач на рулевой колонке, недавно появились в Сайгоне. Гангстер цепко обхватывал пластмассовый набалдашник рычага пергаментным кулачком со старческими веснушками. Пластик тоже был новинкой. Бруно видел раньше только костяные, деревянные или металлические насадки на рычагах. Сидения передвигались, и Нго с тщеславием ребенка, получившего редкую игрушку, показал, как это делается, чтобы дать простор длинным ногам Рене, которую усадил рядом.

Бруно мысленно подсчитывал, сможет ли он купить такую тележку. Пожалуй, получалось.