Синие лампы темного мира (СИ)

«…где и поступил под начало В. С. Коганова. Учеба в академии легко давалась молодому Яну. По воспоминаниям однокурсников, он отличался великолепной памятью, всегда был дисциплинированным. Не было такого, чтобы кадет хоть раз пришел на занятия неподготовленным…»

- Ага, и потому помер в неполных двадцать девять.

Сан отложила планшетку подальше. Это сейчас капитана Нерко называют героем, а тогда, полвека назад он был обычным преступником, предателем и дезертиром. Ослушавшись прямого приказа, Ян вместе с тремя подчиненными сбежал из части, прихватив пленного кабета. Несколько дней спустя их обнаружили в одном из дешевых отелей.

Дальше историки расходились во мнениях. Кто-то считал, что бригаду Нерко сдал один из своих – единственный оставшийся в части Тимур Свиридов. Большинство все же склонялось к версии, что виной всему стала неосмотрительность самого капитана или чьи-то слишком зоркие глаза. Всегда найдется совестливый гражданин, считающий своим долгом доложить, пожаловаться, сдать.

Но факт оставался фактом. Бригаду накрыли, сам Нерко получил пулю, закрывая собой инопланетянина (о чем в обязательном порядке указывалось всеми исследователями без исключения). Мужчину пытались спасти, но тот скончался, не приходя в сознание, на операционном столе. Двоих участников побега приговорили к срокам от года до трех лет, и лишь рядовую Матвееву – влюбленную дурочку – просто выгнали из рядов охотников. Позже та вышла замуж, но брак распался через пять лет, и Вера так и осталась одинокой и никому не нужной, кроме единственного сына.

«...В две тысячи семьдесят пятом рядом с памятником Е. Л. Голицкому была установлена стела, посвященная подвигу третьей отдельной бригады. Каждый год, в день смерти капитана Нерко там проходит возложение венков. В музее неподалеку открыта экспозиция…»

- К черту, - не выдержала Сан.

У них было еще полтора часа до отбоя, и девушка просто не знала, чем себя занять. Днем Михайлов потащит новичков в настоящее патрулирование. Все их прогулки в радиусе километра от штаба – детский лепет, по сравнению с предстоящим заданием. Так, во всяком случае, говорил сам капитан. Сан не очень-то верила в эти запугивания, но расслабляться не стоило. Даже учитывая, что вместе с «салагами» в одной связке будут опытные уничтожители. Даже ей.

После случая в лаборатории они с Маратом больше не разговаривали. И дело было вовсе не в занятости, им же раньше удавалось как-то выкраивать для встреч несколько минут. Но в глазах лейтенанта отразилось тогда нечто, от чего Карпатова бежала куда подальше. Ужас. Она, хрупкая девятнадцатилетняя девчонка пугала Марата больше Йорика и всего его племени. Сначала друг замер, не своим, слишком высоким голосом выдавил шутку о талантах Сан, после чего быстренько вытолкал ее из камеры. И хоть Алиев при коротких встречах в коридорах старался вести себя так, будто ничего не случилось, охотница знала – их беззаботные свидания на крыше закончены.

Сон пришел под вечер. Бестолковый, тягучий, но вполне безопасный. В нем Сан куда-то летела и с кем-то сражалась. Вполне логично, всю предыдущую ночь им пришлось отрабатывать приемы рукопашного боя. У девушки до сих пор сильно болело разбитое колено, но в медпункт она не пошла. Лучше немного потерпеть, чем снова наталкиваться на непонимание и страх в чужих глазах.

А потом полеты и сражения прервались. Но не тьма поглотила юною охотницу. Она вдруг обнаружила себя посреди родной улицы. В нескольких шагах справа возвышался многоквартирный дом, в котором девушка родилась и выросла. Солнце лениво карабкалось по небу, похожему на застиранное покрывало. Некогда ярко-синее, а теперь имевшее нездоровый сероватый оттенок. Тонкие лучи пронзали воздух, но тепла не давали. Или это Сан превратилась в бетонную глыбу? Она почувствовала, как свет проникает через кожу, под кожу, и сердце вновь начинает биться. Заиндевевшие мышцы обретают прежнюю подвижность и силу.

Сжать пальцы, разжать. Вздохнуть, не чувствуя ни одного аромата. Ничего не чувствуя. Будто все нервы вынули, оставили лишь ту часть мозга, что отвечает за слепой анализ окружающей среды. Оставили даже не животное начало, а что-то совсем уж древнее, бесстрастное, не видящее разницы между прекрасным и отвратительным, принимающее удовлетворение за счастье.

Карпатова сделала первый шажок. Ветер, метавшийся среди зданий, стих. Ничто теперь не нарушало тишины, так что удар ботинка по камешку прозвучал для нее громче выстрела из УВ. Девушка встрепенулась, оборачиваясь. Рядом с крыльцом стояла тварь. Не черная, не опутанная дымкой, а пепельно-серая. Такая же появилась на другой стороне улицы. Пожиратели выходили, один за другим, поодиночке и группами. И Сан поняла: это не твари – люди, а она сама стоит среди них на шести чешуйчатых лапах.

«Проснись, просыпайся же!» - кричал рассудок.