Синие лампы темного мира (СИ)

- Да твою же… - в который раз за ночь обессиленно выдохнул-выплюнул Михайлов. – Я не понимаю, как у такого… криворукого существа в предках могут значиться кабеты? Карпатова, скажи-ка, вы точно с Алиевым все тесты правильно провели?

- Так точно, товарищ капитан, - отрапортовала Сан.

Нехорошо так думать, но девушка была счастлива, что ругают не ее. Что в их стаде есть другой козел отпущения. Ну или коза. Во всяком случае, красная, как рак Катя сейчас могла только невразумительно блеять в ответ.

Самое паршивое: Дроздова нравилась Сан. Именно так, она питала симпатию к этой вечно смущающейся девчонке. И потому сейчас Карпатову терзали муки совести. Нет ничего хуже, когда в голову лезет: «Ох, как хорошо, что не меня! Лучше ее/его!» От такого начинаешь невольно задумываться, насколько ты искренен в своих чувствах. Что в тебе есть настоящего? Не сгнил ли ты изнутри, не зачерствел ли? Ненависть к врагам как дорогое вино, зависит от сорта, а неприязнь к друзьям всегда отдает тухлой рыбой.

Через пару дней после возвращения в казарму, Сан начала присматриваться к новеньким. Не просто выслушивать бесконечный треп Захара, но и делать собственные выводы через наблюдение. О некоторых первоначальное мнение не изменилось. Димка оказался, и правда, на все руки мастером и вполне боевым парнишкой. Бесцветный Косликов  после первого же замечания капитана потух, как перегоревшая лампочка, и больше ни к кому не приставал. Иногда, правда, бросал саркастичные замечания в сторону Кати или Андрея, но специально задеть их не старался.

Что же касается этой парочки, тут все было несколько сложнее. Любитель давать прозвища, Андрей, был каким-то плоским, спокойным, как пруд в безветренный день. Рассказывал о себе, вроде, с охотой, ничего не скрывая, но при этом выглядел как плохой актер, затвердивший роль.

«Да, люблю музыку»

«Конечно, кинофильмы конца прошлого века очень неплохи, но мне лично импонирует творчество режиссеров двадцатых-тридцатых»

«Встречался с парой девушек. С одной еще в школе, в старших классах, а вот со второй расстался три месяца назад. Нет, она меня бросила. Ничего, я не в обиде».

В такие моменты Сан казалось, она смотрит на диктора вечерних новостей. Ни единого лишнего жеста, ни заикания, ни запинки. Автомат с газировкой и тот проинформировал Карпатову более эмоционально, когда она не тем концом сунула в него платежную карту: «Please, turn your card. Пожалуйста, поверните свою карту».

Такие автоматы стояли на каждом этаже, на случай, если охотнику срочно надо было перекусить. Никаких энергетиков, равно как и шоколада с чипсами. Только вода в бутылках, газированная и без газа, три вида сока (яблочный, томатный и морковный) и батончики из настоящих сухофруктов и цельных зерен. «Без сахара, соли и вкуса», - как однажды сказал Владлен.

Карточки выдали в бухгалтерии в течении суток всем новичкам, коих оказалось семнадцать человек. Семеро тренировались под командованием Михайлова, еще пять – под началом старшего лейтенанта Ромашова, троих набрал, похожий на легендарного Че, капитан Арахнян. Последняя пара досталась младшему лейтенанту со смешной фамилией Хвостиков и выдающимися передними зубами.

Иногда всех новичков сгоняли на лекции. Кроме хорошей физической подготовки охотник должен был обладать немалым багажом знаний. Именно тогда, впервые сидя в душной и темной аудитории, Сан поняла, сколько же всего от них утаивали. И задалась вопросом: а что, она, собственно знает о пожирателях? Ничего – таков был ответ. Знанием всем гражданским служил страх, он был их «Анатомией в двух томах» и «Общей историей для специальных военных подразделений».

Карпатова как раз готовилась к очередному занятию, когда в спальню вошла Екатерина. На цыпочках, крадучись, прошла к своей койке, опустилась на краешек. Достала из-под нее чемоданчик. Несколько секунд просто смотрела на него, потом отщелкнула замочки, извлекая на синюшный свет потрепанную книжечку. Настоящую, бумажную. Сан видела такие в дорогущем магазине. То есть, не совсем такие, а новенькие, дурманяще пахнущие свежими типографскими чернилами и белоснежными станицами.

- Круто, - помимо воли вырвалось у девушки.

- А? – Кажется, Дроздова зачиталась.

- Я говорю: это большая редкость – настоящие книги.

- От дедушки достались. Он тоже агрономом был. Ну, я-то не агроном… в смысле, не выучилась. Мама передала. Товарищ капитан сказал, нас теперь только в начале ноября отпустят. Тогда, наверное, надо будет что-нибудь другое взять. А хочешь, - вдруг оживилась Катя, - я и тебе тогда захвачу чего-нибудь? Ты читать любишь?

- Ага, - впервые за долгое время Сан почувствовала теплоту внутри. И благодарность к этой девчонке «сто оттенков красного». – Да, люблю. А у тебя дома большая библиотека?

- Не очень, - кажется, этот факт смутил Дроздову, так что следующая фраза больше походила на оправдание: - Но все книги замечательные. Детективы, приключения. Есть даже поэзия. Ты к стихам как относишься?

- Хорошо. Из меня, правда, так себе ценитель.