Синие цветы I: Анна

Наша игра неожиданно прервалась, когда Науэль предложил суетливой, низенькой старушке вступить в общество садоводов-нелюбителей, высаживающих цветы в цемент. Распрямив спину, старуха посмотрела на него колючими, как канцелярские кнопки, глазами.

– Идите в «кристалл», лечитесь, юноша.

Науэль обалдел. Потом переглянулся со мной.

Старушка отдалялась от нас с нестарческой прытью, но Науэль догнал ее в один прыжок.

– А вы нам скажете, где это?

Она сказала нам много чего еще.

***

– Дуракам действительно везет, – Науэль остановил машину перед светофором.

– Да, это просто чудо, – я посмотрела в окно. – Дай мне тридцатку.

Выскочив к автомату, я вернулась с пакетом сока.

– Газировки в автомате не было. Обойдешься без щекотных пузырьков, – отделив от коробки соломинку, я протянула ее Науэлю.

– Что поделаешь, – вздохнул Науэль, забирая у меня пачку и стремительно отпивая половину.

– Эй, не так! – оскорбилась я. – Мы договаривались сделать это носом!

– Мы договаривались, что проигравший выпьет.

– Носом, я имела в виду.

– Я не слышал, что ты имела в виду. Я слышал то, что ты сказала.

Я вздохнула.

– А вообще тебе понравилось? – спросил Науэль.

– Ну… у них были такие лица… Вообще, да, – созналась я.

Науэль просиял.

– Это же просто шутка, маленькая провокация… Они же не обиделись на нас? – продолжила я, и улыбка Науэля несколько поблекла.

Мы добрались до места назначения. Въезд на ведущую к зданию аллею преграждал шлагбаум.

– Прочитай, что на вывеске, – потребовал близорукий Науэль.

Я присмотрелась к табличке на кирпичном заборе.

– «Клиника ментального здоровья «Равновесие».

– Я должен был догадаться, – Науэль хлопнул себя по лбу. – Эрве говорил как-то, что все его знакомые либо психиатры, либо их пациенты.

– Ты всерьез намерен идти туда? Мы даже не знаем, кого ищем.

– Разберемся на месте, – Науэль вышел из машины. – Мало ли что. Может, Эрве упоминал этого человека, и я смогу вспомнить об этом, услышав знакомое имя.

– Вряд ли, учитывая, что ты даже имена тех, с кем спал, не в состоянии запомнить.

– Просто их было слишком много, – оправдался Науэль.

Прежде чем войти, Науэль осторожно глянул сквозь стеклянную дверь в вестибюль.

– Мне нужно прогуляться по зданию, разведать обстановку. Там тетенька в регистратуре, – Науэль пальцем указал мне на кабинку из стекла и металла в правой части вестибюля, где засела регистраторша. – Иди пока отвлеки ее.

– Я? – ужаснулась я. – Как ее отвлекать?

– Опыт – лучший учитель, – заявил Науэль и, схватив меня за шиворот, вышвырнул в вестибюль.

На деревянных ногах я проковыляла к сидящей за блестящим стеклом женщине, наклонилась к маленькому окошечку и кашлянула для привлечения внимания. Женщина устремила на меня взгляд больших, круглых карих глаз и произнесла с холодноватой учтивостью:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – промямлила я.

Молчание. Кареглазая дожидалась моих дальнейших слов, а я нервно пялилась на нее. Пухлощекая, красивая, моложавая женщина с причудливой ретро-прической из переплетенных кос. Выглядит умной. Это нервирует.

– У меня конференция, – нашлась я.

– Консультация?

– Да, – обрадовалась я. – Точно. Забыла правильное слово.

– На какое время вам назначено?

Я не знала, сколько сейчас времени.

– Прямо на это.

Кареглазая надела очки и притянула к себе пухлый том.

– Фамилия вашего врача? – деловито осведомилась она, и я опять зависла, спешно пытаясь придумать что-нибудь, но в голове крутилось только «Вилеко».

Пауза растянулась подозрительно долго, и тут Науэль, как оказалось, подобравшийся вдоль металлической нижней части кабинки и пристроившийся у моих ног, ущипнул меня за коленку.

– Ай! – взвизгнула я больше от неожиданности, чем от боли.

– Нет такого врача, – кареглазая даже не моргнула. Видимо, на своей работе она привыкла к тому, что люди бывают разные.

– Забыла его фамилию, – я улыбнулась до боли в челюсти. – У меня бывает. Провалы в памяти, бред, судороги и все такое.

Сволочь Науэль залыбился. Пришлось пнуть его. Кареглазая спокойно заглянула в свой том.

– Тогда назовите вашу фамилию.

– Ма… – нет, лучше не надо. Я улыбнулась так старательно, что уголки рта едва не сошлись на затылке, разделяя мою голову надвое. – Тоже как-то не могу припомнить. Не мой день.

Науэль, с возмущением глядя на меня снизу, беззвучно хлопнул себя ладонью по лбу. «Знаю», – прошевелила я губами и судорожно вздернула голову, заметив, что кареглазая внимательно наблюдает за мной. Я попыталась незаметно заглянуть в ее книгу.

– Я вспомнила фамилию врача. Шореле. Видите, мне уже лучше.

– Мореле, это «м», – не без ехидства поправила кареглазая. – Постойте здесь. Я подойду к доктору и спрошу насчет вас, – она вышла из кабинки и направилась через вестибюль к двери. Науэль прижался к металлической поверхности, уменьшаясь до размеров трехнедельного котенка. А кареглазая сзади, наоборот, явила потрясающие размеры.

– М-дя. Жопа, приделанная к женщине – заурядное явление, но вот женщина, приделанная к жопе… – высказал свои важные мысли Науэль, едва за кареглазой захлопнулась дверь.