Синие цветы I: Анна

– Быстрее, пока мне диагноз не выставили прямо в регистратуре, – прошипела я, и Науэль бросился к двери в противоположной стороне вестибюля.

Кареглазая вернулась минут через десять. Она комфортно разместила обширный зад на стуле и только после этого уведомила:

– Доктор Мореле о вас не знает. На это время у него записана другая пациентка.

Мне угрожала очередная длинная пауза, но, к счастью, за стеклянной дверью, из которой только что вышла кареглазая, показался Науэль, делающий призывные пассы руками. Я попыталась не смотреть в его сторону, одновременно отслеживая его движения боковым зрением.

– Вы знаете, я тут сообразила, что мне нужно в другую клинику. Я забыла, то есть перепутала. Я такая ужасная. У меня в голове дыра, – порола я и не могла отделаться от мысли, что теперь меня отсюда точно не выпустят. Назначат принудительное лечение. Ой.

Но кареглазая сказала:

– Хватит издеваться надо мной. Уходите отсюда.

И я вдруг заметила, что ее рука лежит на нижней поверхности стола, где у нее, наверное, была кнопка вызова охраны. Она опасается, что я буйная? Нет-нет, я тихая. Но совершенно помешанная.

– Уходите, – отчеканила кареглазая.

Опустив плечи, я побрела к выходу, и тут со стороны Науэля раздался жуткий грохот.

– Дурдом какой-то! – воскликнула кареглазая и бросилась за дверь, а я, соответственно, в противоположную и затем по зеленому коридору к лестнице, где провела пять тревожных минут дожидаясь, пока Науэль пробежит через все здание ко мне.

– Это же надо умудриться – тебя только что намеревались выставить из психушки за ненормальное поведение! – восхитился глумливый Науэль.

– У тебя пирожок! – поразилась я.

– Да, заскочил в кухню, стащил из холодильника. Хочешь откусить? Только осторожно, горячий.

– Ты его еще и подогрел!

– Не хотел терять время впустую, пока два каких-то идиота стояли возле двери и трещали, мешая мне выйти.

– Ну и нервы у тебя.

– Золотые, – обворожительно улыбнулся Науэль. – Они тянутся. Но не рвутся.

– Что это был за шум?

– Пнул ведро с мыльной водой, и оно покатилось по лестнице. Теперь меня настигнет проклятье уборщицы. Ладно, пошли отсюда в место побезопаснее.

Мы поднялись до последнего этажа, к серой металлической двери. На площадке я обратила внимание на табличку, предупреждающую о штрафе за курение в здании клиники. Сумма штрафа была четырехзначной.

– Ничего себе! – то ли от шока, то ли из чувства противоречия, мне сразу люто захотелось закурить.

– Да, сурово. Нам сюда, – Науэль показал на дверь.

Я посмотрела на замок.

– Но тут заперто.

– Опять стереотипы мешают рассмотреть истинную суть вещей, – хмыкнул Науэль. Легко раскрыв, он снял замок. – Не смотри на меня такими глазами. Я не ломаю металл голыми руками. Замок висит только для вида.

За дверью оказалась еще одна лестница, с перекладинами, по которой мы поднялись на крышу, где было просторно, светло и слабо пахло гудроном. До меня, наконец, дошло, почему клинику прозвали «кристалл». Здание было шестиугольной формы.

– Ты нашел того человека?

– Да, конечно, и свесил его с крыши, чтобы он расслабился и стал доверительнее в разговоре.

– Так нашел или нет?

– Вроде бы. Я не уверен. Там был стенд с информацией о врачах. Имена мне ничего не сказали, но некий Готрек Моравалис учился в том же университете, что и Эрве. Да и возраста они примерно одинакового, если судить по фотографии.

– Это не означает, что он тот, кто нам нужен.

– Не скажи. У многих людей основной круг общения формируется во время учебы, а Эрве был постоянен в связях. Я подходил к кабинету этого Готрека, но там заперто. Ладно. В любом случае мы сможем все разведать позже.

– То есть?

– То есть на ночь мы остаемся здесь.

– Ты с ума сошел?

– Если мы продолжим в рабочее время шляться по зданию, нас быстро выставят. Или у тебя есть идея, как принудить сотрудников клиники к сотрудничеству? Лично мне ничего не приходит в голову, кроме банального насилия. Уверен, под наставленным на них пистолетом нам с радостью согласятся рассказать все, что знают.

– М-м… – пробормотала я, не находясь с ответом.

– Рабочий день заканчивается. Через час, два максимум, все разбредутся, и мы обретем свободу действий. Главное, чтобы нас не засекли и не вышвырнули раньше.

– Ты прав, – неохотно признала я и сунула руку в карман, нащупывая сигаретную пачку.

Только я сделала первую затяжку, намереваясь подлечить истерзанные нервы, как меня тряхнуло еще раз: на крышу ввалился какой-то лохматый тип. Вот тебе и безопасное место. Тип был в белом халате и, судя по стремительно потемневшей физиономии, обрадовался нам не больше, чем мы ему.

– Сюда приходить запрещено, – выдавил он, осторожно приближаясь к нам.

– Да, мы все здесь в курсе об этом, – протянул Науэль, отвечая прямым взглядом.

– Ладно, – махнул рукой тип. – Я не вижу вас, вы не видите меня, – и, опровергая свои слова, так и вцепился в меня взглядом. – Куришь? Тогда я тоже закурю.

Три минуты мы с типом истерично дымили, демонстрируя, что никотин – это наше всё. Немного утолив табачный голод, тип заметил как бы вскользь:

– Чего-то вы не в халатах.

– Постирочный день, – объяснил Науэль.