Синтез целого

Эта разница в предикате связана, конечно, и с именем автора. Автор через текст задает различное значение и разную значимость заглавия, его «особый предикативный смысл». При помощи заглавия как предиката происходит присвоение текста автором. Имя автора придает произведению и его заглавию своеобразный «личный знак» — знак писательской индивидуальности, стиля, метода, времени. Именно поэтому, несмотря на подчеркнутую в заглавиях преемственность, совершенно по-разному воспринимаются заглавия «Мелочи жизни» (1877) М. Салтыкова-Щедрина и «Мелочи жизни» (1902) Л. Андреева, различны наши ожидания при чтении заглавий «Бедная Лиза» и «Преступление и наказание» (1935) М. М. Зощенко и одноименных заглавий Н. М. Карамзина (1792) и Ф. М. Достоевского (1866)[22].

Явление повторения названий еще раз подтверждает тезис М. М. Бахтина о «диалогичности» прозаического текста. Повтор названий всегда знаковый; повтор — сигнал нового предиката старого названия. Это знак разработки попавшей в центр литературного внимания темы, контрастной или пародийной вариации ее, семантической или стилистической трансформации, выражение своего голоса в многоголосице современников и авторов предшествующих эпох. В противовес эпиграфу, повтор названия — открытый диалог произведения и его автора. Повтор является формой проявления эстетического значения аллюзивного заглавия (ср. «Шестая повесть И. П. Белкина» (1936) М. Зощенко). Слова заглавия, обуславливаясь теми или иными смыслами в композиции произведения, направляя читательское сознание на те или иные «применения» (allusions, arriéres, pensées) к современной действительности, в то же время символически отражают сложные и разнородные сюжеты, темы русской и мировой литературы, являются «отголосками иных, предшествующих произведений» [Виноградов 1982: 364].

Вопрос о характерных распределениях функций заглавия (внешних и внутренних) в связи с его различным формальным выражением приводит нас к выделению новых параметров типологии. Анализ материала показывает, что различные стили, жанры и темы литературы по-разному организуют восприятие заглавия читателем, активизируют различные экспрессивные возможности языковых единиц и связей в заглавии художественного текста. По совокупности параметров можно противопоставить заглавия внутренне направленные и внешне направленные

. Различие опирается на доминантные характеристики заглавий: преобладание внутренних/внешних функций, номинативных/предикативных свойств, превалирующее направление и форму связей с текстом.

Совершенно очевидно, что в заглавиях типа пушкинских «Медный всадник», «Пиковая дама», «Барышня-крестьянка» доминируют внутренние функции: уже в самой семантической структуре этих заглавных словосочетаний заложено внутреннее противоречие, которое разрешается в композиции произведения. В «Медном всаднике», как и в двух других заглавиях Пушкина — «Каменный гость», «Золотой петушок», заложено противоречие между прилагательными, указывающими на неодушевленные материалы (медь, камень, золото), и существительными, называющими одушевленные персонажи (всадник, гость, петушок). Этим противоречием предопределен мотив оживания неживого [Jakobson 1973; Лотман 1975].

В осложненной карточной символикой форме то же противоречие заложено и в заглавии «Пиковая дама», которое обозначает и игральную карту, и старую графиню. Словосочетание пиковая дама появляется в повести четыре раза: в заглавии, эпиграфе («

Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Новейшая гадальная книга) и два раза в последних строках текста: «Вместо туза у него стояла пиковая дама», «Ему казалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась». Так в последней сцене игры происходит «оживление» пиковой дамы

и ее отождествление со старухой, имплицитно намеченное уже в сцене галлюцинации Германна у гроба. «До заключительных строк шестой главы заглавие пушкинской повести и эпиграф к ней остаются загадкой. Их смысл только предчувствуется, только подразумевается» [Виноградов 1980: 265]. В последнем восклицании Германна — «Старуха!» — расшифровывается каламбурное применение карточной терминологии в реплике: «Дама ваша убита». Происходит соприкосновение двух планов композиции, которое находит реалистическое объяснение в факте помешательства Германна.

«Барышня-крестьянка» выступает как заглавие-оксюморон, которое намечает смешение, слияние и разделение двух семантических планов сюжета: превращение барышни в крестьянку и обратно.

Заглавия, подобные разобранным выше, обладают богатой «внутренней формой» и являются внутренне направленными. Художественная выразительность и сила воздействия таких заглавий зависит от мотивированности и функциональной обусловленности отношений «заглавие — текст». Внутренне направленные заглавия активизируют комбинаторно-парадигматические возможности языка и работают на семантическом и композиционном уровнях организации текста. Чаше всего это именные заглавия в номинативе.