Синтез целого

В последнее время наблюдается усиленная тенденция проникновения в заглавие художественного произведения конструкций разговорной речи. Это становится возможным благодаря мобилизации всех экспрессивных ресурсов заглавия: его фонетики, морфологии, синтаксиса, интонационных средств (последнее подтверждает, что заглавие — это высказывание). Тенденция к подражанию устной речи ведет к появлению в заглавиях «литературно необработанных» разговорных конструкций: ср. заглавия 1980–1990-х годов: «А что тут такого?» А. Малышева, «Мы уже уходим, мама…» В. Мурзакова, «Привет, старик!» В. Приемыхова, «Все прекрасно, и точка» Г. Слуцкой и др.

Все это говорит о том, что диалогическая ориентация заглавия художественного текста ищет различного формального выражения. В заглавиях часто выступают структуры, самодостаточные и полнозначные лишь только в диалогической речи. Это, во-первых, «осколочные конструкции»: предложно-именные свободные формы и подобные им структуры с неизменяемыми формами имени — например, «Сильнее всех иных велений» (1984) Ю. Нагибина, изолированные деепричастные обороты и придаточные предложения. Во-вторых, преимущественно свойственны диалогу высказывания с повелительным наклонением глагола, с местоимениями[23]

первого и второго лица, вопросительные и восклицательные конструкции, выражения приветствия («Здравствуй, это я!» (1965) A. Агабабова), пожелания («Будьте как дети» (2008) В. Шарова), утверждения («Да, виновен!» С. Семенова, «В Бога веруем» (2005) Фигля-Мигля), отрицания («Нет!» (1918) Л. Зиновьевой-Аннибал), а также указательные высказывания («И это все о нем» (1974) B. Липатова), заглавия-подписи («Искренне Ваш Шурик» (2004) Л. Улицкой). Наличие обращения — еще одно свойство диалогического высказывания. Конечно, семантические функции этих формальных структур усложняются и преобразуются в заглавиях художественных текстов по сравнению с их первичной функцией в устной речи; это связано с «расширением адресата», с которым автор произведения вступает в «диалог» и рассчитывает на «ответное понимание» (см. [Бахтин 1979]). Внешняя «полиадресованность» и внутренняя тенденция к обобщению смысла (свойственная художественной речи вообще — см. [Ковтунова 1986: 18]) взаимодействуют друг с другом в заглавиях, усложняя тем самым семантическую структуру и языковой статус первичных форм.

Заметим, что и односоставные глагольные и именные структуры также часто встречаются в репликах диалога, где один текст полнозначен лишь тогда, когда соотнесен с другим. Так, заглавия структуры «Выпрямила», «Не воскрес» Г. Успенского немыслимы вне «диалога» с текстом; как и заглавия номинативной структуры («Обломов», «Обрыв» И. Гончарова), они становятся художественными высказываниями лишь при учете ретроспективных «диалогических» связей с текстом. Значит, «диалогические» отношения между заглавием и текстом также находят свое формальное выражение.

Многие заглавия произведений равным образом распределяют свои внешние и внутренние свойства и функции по отношению к тексту.

Подобное явление наблюдается, например, в аллюзивных заглавиях типа «Гамлет Щигровского уезда» и «Степной король Лир» Тургенева. Из внешних функций у данных заглавий преобладает соединительная, она тянет за собой тему и тональность произведений, ставших литературными образцами; из внутренних — функция композиционной организации. Заглавия типа «Хождение по мукам» (1922–1941) А. Н. Толстого, с одной стороны, имеют сильное внешнее «диалогизирующее» начало, с другой — становятся индивидуально-авторскими высказываниями с внутренними текстообразующими функциями. Гармонично сочетают в себе внешнее и внутреннее начала заглавия «Живая жизнь» В. Вересаева, «Корни и крона» (1981) В. Кожевникова и т. п. Заглавие Кожевникова интересно в двух отношениях. Оно семантически, видимо, связано с более ранним произведением — «Дерево жизни» (1977) — и в то же время использует форму заглавия, впервые найденную в поэзии: ср. «Кроны и корни» (1960) А. Вознесенского. Использование приема паронимической аттракции сразу привлекает внимание читателя к форме заглавия. Необычность формы порождает стремление глубже вникнуть в семантическую структуру, которая держится на двух смысловых опорах, взаимосвязанных союзом «и». В таком заглавии начинает реально проявлять себя «теснота стихотворного ряда», и в то же время расширяется семантический план взаимодействия паронимической конструкции с прозаическим текстом.

Чем более развернутым является современное заглавие, тем в нем больше ощущается внешнее начало. Одно- и двусловные заглавия чаще всего являются внутренне направленными. Три и более полнозначных слова в заглавии свидетельствуют о проникновении в него внешнего начала, которое с увеличением числа слов все больше заявляет о себе. Элементарная конструкция все больше обрастает внешне эффективными распространителями: ср. «Край возле самого неба» В. Распутина, «Пегий пес, бегущий краем моря» Ч. Айтматова, «Повесть без названия, сюжета и конца…»