Сионизм в век диктаторов

если что-либо было бы сделано, чтобы вынудить нацистов аннулировать соглашение о трансферте, отбили бы у них охоту вести агитацию в широком масштабе. Но наибольшую пользу соглашение о «Хааваре» могло принести делу пропаганды. У нацистов теперь было кое-что, что они могли показать их зарубежным хулителям, утверждавшим, что они не способны проводить в отношении евреев никакой другой политики, кроме политики физической жестокости. В речи, произнесенной 24 октября 1933 г., Гитлер вещал, что именно он, а не его критики, был действительным благодетелем евреев:

«В Англии люди утверждают, что они с распростертыми объятиями встретят всех угнетенных, особенно евреев, выехавших из Германии. Но было бы еще более благородным, если бы Англия не поставила бы свой великодушный жест В зависимость от обладания 1000 фунтов. Англия должна сказать: «Любой может въехать к нам», — как мы, к несчастью, говорили в течение 30 лет. Если мы также объявили бы, что в Германию въехать можно только при условии, что везешь с собой 1000 фунтов или больше, тогда у нас не было бы вообще никакого еврейского вопроса. Так что мы, дикий народ, еще раз показали, что мы более гуманны — может быть, уступаем другим по части внешних красивых излияний, но по крайней мере гуманны в наших действиях! И теперь мы по-прежнему столь же великодушны и даем еврейскому народу гораздо более высокий дивиденд в качестве его доли в возможности жить, чем мы обладаем сами»¹¹

.

Нацистская Германия считала волю фюрера имеющей силу закона, и, раз Гитлер высказался, стала проводиться, по всеобщему признанию, просионистская политика. Также в октябре Ганс Франк, тогдашний баварский министр юстиции, позже генерал-губернатор Польши, сообщил Нюрнбергскому партайтагу, что наилучшим решением еврейского вопроса — как для евреев, так и для неевреев — является палестинский национальный очаг¹². Еще в октябре судоходная компания Гамбург — Америка (ГАПАГ) открыла прямой рейс в Хайфу, обеспечивая «кошерекую пищу на ее судах, приготовляемую под надзором гамбургских раввинов»". Евреи могут по-прежнему выехать в любую страну, которая примет их, по теперь Палестина стала с пропагандистской точки зрения предпочтительным решением еврейского вопроса. Однако сионисты оставались все-таки евреями, как очень тщательно объяснил Густав Гентер из Немецкой общеобразовательной школы:

«Так же, как мы теперь имеем дружеские отношения с Советской Россией — хотя Россия, как коммунистическая страна, представляет угрозу нашему национал-социалистскому государству, — мы всегда встанем на такую же позицию в отношении евреев, если они создадут себе условия для развития как независимая нация, хотя мы знаем, что они всегда будут оставаться нашими врагами»¹⁴

.

Если этого было недостаточно, детская игра «Евреи — вон!»

не оставляла никаких иллюзий, как нацисты относились к сионизму. Фигуры представляли собой пешки, одетые в остроконечные средневековые еврейские шляпы; игроки передвигали их, бросая кости; выигравшим считался тот ребенок,

чей еврей первым поспешно, под возглас «в Палестину!» выводился через ворота окруженного стенами города¹⁵. Сионизм презирали в нацистской Германии, но сионисты отчаянно нуждались в попечительстве, чтобы получить капитал,

который требовался им в Палестине, и они позволяли себе верить, что «Хаавара» и все разговоры о Палестине, следовавшие за ней, приведут к заключению договора, основанного на государственной мудрости.

«Да осенит их наше официальное благословение»

К 1934 г. СС стала наиболее просионистским элементом в нацистской партии. Другие нацисты даже называли ее членов «мягкими» в отношении евреев. Барон фон

Мильденштайн возратился из своей шестимесячной поездки в Палестину пылким сторонником сионистов.