Сиреневое боа

Я взглянул на Фанни. Она прикрыла рукой губы, по сузившимся глазам я понял, что она вот-вот засмеется.

– Пятый лунный день, Овен, Миллениум, – отрывисто пробубнил я, потому что успел забыть то длинное предложение.

– Конкретнее?

– Нет. В нашей галактике это самое точное исчисление. Вы, земляне, не приспособлены к природным циклам. Они вас выбивают из нужного русла.

От каждого моего слова глаза офицера все больше округлялись.

– Что вы на меня смотрите, как на идиота? Глупый здесь не я. А вы! Когда, например, вы использовали блинк-компаратор?1

– Никогда, – пожал плечами офицер. – Ни разу… Не морочьте мне голову! Где вы были вчера, восьмого июля, с девяти часов до полуночи?

– Ох, офицер, это личное, – Фанни ногтем провела по своей ноге, слегка приподняв край платья, при этом оно сделалось для полицейского невыносимо коротким.

– Отвечайте! – он занервничал, ручка, которой он помечал что-то в бланке, бешено забилась о крышку стола.

– С представителями планеты Земля идет нескончаемый обмен угрозами. Мне предстояло урегулировать отношения, внести поправки в конвенцию, слава Богу, ваши политики не так тупы, как иногда поступают, и мы все уладили. Договорились о взаимном сотрудничестве. Так, что спите спокойно. Потом, естественно, банкет. Я даже не притронулся к отвратительной натуральной пище: пора потреблять вещества, специально разработанные для полноценной жизни, сконцентрированные в одной крошечной капсуле, иначе вы сгинете, так и не достигнув истинного прогресса.

– Я с ума с вами сойду. Какие конвенции, земляне, капсулы? Что за бред вы несете?

Я не успел ничего сказать, Фанни решила спасти полицейского:

– Трахались мы, офицер. Трахались!

– Где?

– В сквере, рядом с которым нас задержал тот мистер.

Появился еще один полицейский, наш коп передал ему исписанные бланки, покачал головой, что-то тихо спросил, после чего тот вышел.

– Почему вы занимались этим в сквере?

– Извините?

– Сколько?

– Раз пять или шесть? Да, милый? – погладила меня по ноге Фанни.

– Я имею в виду, как долго.

– О, несколько часов. Не помню точно.

– Ваш адрес?

– Дерби Стрит, двенадцать, – выпалила Фанни.

– Юпитер, Синяя страна, Деревня Нанопоэзии, улица имени Главнокомандующего Третьим взводом роботолетов СНР – 38041, дом 896.

– Вы что? Издеваться вздумали?!

– Нет.

Показался полицейский, уносивший наши бланки, что-то шепнул легавому за столом и удалился. Офицер сразу же засуетился и торжественно объявил:

– Мисс Ста, вы свободны, приношу извинения за причиненные неудобства.

– Чего уж там! А он?

– А его прошу остаться.

– Вернусь за тобой, милый. Пока-пока, – Фанни помахала мне и щелкнула дверью.

– Вам знакомо имя Константин Сорокин?

– Нет, впервые слышу. Общаюсь только с элитой: политиками, бизнесменами, а в свободное время с телеведущими, – я захихикал.

Резко, испугав меня, в кармане что-то зашевелилось. Я вынул телефон, посмотрел на номер – Леха.

– Секундочку. Очень важный звонок, – свысока обратился я к полицейскому и учтиво поприветствовал Леху: – Слушаю, господин премьер министр.

– Ты совсем сбрендил? – сквозь смех выдавил Леха.

– Нет, господин премьер министр.

– Ты скоро?

– Все, что в моих силах, господин премьер министр.

– Блин, вот ненормальный, – Леха разъединился.

Я отвел ото рта телефон, закрыл его рукой и шепотом спросил:

– Я пойду?

Не дожидаясь ответа, вышел в коридор и громко продолжил разговор с трубкой:

– Конечно, Тони, конечно! От супруги происшедшее вчера вечером в Риц мы скроем. Дорогой, буду нем как рыба! Сейчас еду.

Я выскользнул на улицу и, пока полицейские не опомнились, поспешил к метро. Даже если они и собирались, то не очень-то торопились меня догнать. Их пластмассовые мозги переваривали мое поведение. В этом мире никто не хочет иметь дело с не такими как все.

Я плелся по некрасивой мостовой среди унывающих давнишних зданий. Протиснул руки в узкие карманы брюк и шаркал обессиленными ногами. Рубашка липла к спине от предрассветного тумана, она так сильно измялась, что пятна от напитков, пролитых в танцевальном порыве, совсем не были заметны. Я слегка хромал, но боли почти не чувствовал: так сильно ныло измотанное тело.

По дороге мне никто не встретился, лишь фонари – бесчисленные глазки города. Увидел бело-красную табличку с синей надписью «Метро». Я ни на что не надеялся. Я мечтал только о завершении этой перенасыщенной событиями ночи.

С удивлением посмотрел на цифры в телефоне: ровно половина четвертого утра. Казалось, многое, что случилось, всего-навсего приснилось. Как же тогда объяснить это? Время что ли остановилось? Столько напичкано в этот вечер, и так мало отсчитано от нового дня.

В первую очередь, я на память набрал номер напарника, отослал ему почти официальное уведомление, что у меня серьезное пищевое отравление и на работу я не приду. Точка. Будь, что будет! Пусть заменяет, жалуется, что не в первый раз, злится – мне наплевать на него и на эту работу.