Сюжет

– Она там ходила в колледж. Думаю, она просто хотела начать где-то заново, с чистого листа. Она не приехала даже на заключение сделки, ничего не стала забирать из дома. С учетом всего, что творилось в этой семье, не могу сказать, что виню ее.

– Конечно, – сказал Джейк, винивший ее так, что хватало на двоих.

Глава двадцать четвертая

Теперь он это понял

Когда он проезжал Олбани, на сиденье рядом с ним завибрировал телефон. Анна. Он остановился на обочине и ответил на звонок. И сразу понял по ее голосу: что-то случилось.

– Джейк. Ты в порядке?

– Я? Конечно. Да. Я в порядке. А что?

– Я получила ужасное письмо. Почему ты мне ничего не говорил?

Он закрыл глаза. Он все понял.

– От кого письмо? – спросил он, словно не знал.

– От какого-то козла по имени Том! – похоже, Анна была напугана и злилась. – Он говорит, ты мошенник, и я должна спросить тебя о каком-то Эване Паркере, якобы настоящем авторе «Сороки». Слушай, что это за херня? Я открыла интернет и… Джейк, боже правый, почему ты мне ничего не говорил? Я нашла посты в твиттере аж за прошлую осень. И в фейсбуке! И кто-то еще в книжном блоге обсуждает это. Какого черта ты молчал столько времени?

Он почувствовал, как грудь ему сдавила паника, а руки и ноги расплавились. Вот оно: то, чего он так долго и отчаянно сторонился, случилось. Он удивился, насколько это застало его врасплох. И тому, что не сумел этого предотвратить.

– Я должен был сказать тебе. Прости. Я просто… Не мог вынести мысли, как ты расстроишься. И ты расстроилась.

– Но о чем он говорит? И кто такой этот Эван Паркер?

– Я тебе расскажу, обещаю, – сказал он. – Я остановился на обочине нью-йоркской магистрали, но скоро буду дома.

– Но откуда у него наш адрес? Он уже связывался с тобой? В смысле, вот так, напрямую?

Джейк сам себе поразился – как он мог скрыть такое от нее.

– Да. Через мой веб-сайт. И еще через «Макмиллана». У нас было совещание насчет этого. И… – признаваться в этом оказалось особенно мучительно. – Я тоже получил письмо.

На долгий миг повисла тишина. Затем Анна стала кричать на него.

– Ты издеваешься?! Ты был в курсе, что он знает наш адрес?! И ничего не говорил мне?! Несколько месяцев?

– Это не было сознательным решением. Просто как-то к слову не пришлось. Я понимаю, это ужасно. Я жалею, что ничего не сказал тебе, когда это началось.

– Хоть когда-нибудь.

– Да.

Джейк слушал, как Анна молчит, и провожал скорбным взглядом другие машины.

– Когда ты будешь дома? – спросила она.

– К восьми. Хочешь, сходим куда-нибудь?

Анна никуда не хотела выходить. Она хотела приготовить ужин.

– И тогда поговорим, – сказала она напоследок, словно у него могли оставаться сомнения на этот счет.

Закончив разговор, Джейк просидел на месте еще несколько минут в ужасном состоянии. Он пытался вспомнить, когда принял такое решение – не рассказывать Анне о Талантливом Томе, и, к своему удивлению, понял, что это продолжалось с самого дня их знакомство на радиостанции. В общей сложности, он скрывал все это от нее уже восемь месяцев: злобные выпады и угрозы, и посты, очернявшие его по всему интернету, чтобы ему было некуда деться от этой заразы! Другое дело, если бы он сумел решить эту проблему, но он не сумел и только наблюдал, как она разрастается, словно смерч, засасывая все новых людей, занимавших особенное место в его жизни: Матильду, Вэнди, а теперь – самое страшное – и Анну. Она была права. Он совершил ужасную ошибку, не сказав ей об этом. Теперь он это понял.

Нет. Самой ужасной ошибкой, прежде всего, было то, что он присвоил идею Эвана Паркера.

Кого теперь волновало, что «Сорока» – это его книга, от первого до последнего слова? Что ее успех неразрывно связан с его талантом представить историю, услышанную от Эвана Паркера, на должном уровне? Конечно, Джейк признавал, что история исключительная, но мог ли сам Паркер воплотить ее в достойный роман? Да, у него был определенный талант складывать слова в предложения, который Джейк признал за ним еще в Рипли. Но как насчет нагнетания напряжения? Понимания того, что именно движет эту историю и чем она захватывает и не отпускает читателя? Как насчет проработки образов героинь, чтобы читатель переживал за них и не жалел потраченного времени? Джейк мало что видел из рукописи Эвана, чтобы составить взвешенное представление об этом, но несомненным было одно: Эван Паркер рассказал саму историю, что давало ему определенное право считаться ее автором, и рассказал он ее Джейку, что, в свою очередь, налагало на него определенную моральную ответственность.

По крайней мере, пока рассказчик был… жив.

Неужели Джейк действительно должен был оставить такую историю в могиле другого писателя? Любой писатель понял бы его поступок. Любой писатель сам поступил бы так же!

Вернув себе чувство моральной правоты, Джейк завел машину и продолжил путь домой.