Сюжет Бабеля

Какой-либо ценной информации о Бабеле отсюда тоже не почерпнуть — то, что в 1928 году он был во Франции и общался с тамошней богемой, давно известно; знакомы нам и навыки бабелевского письма: одинарное -н- вместо удвоенного («излюбленое»), слитное написание вместо раздельного («никому неведомое»), неуверенность в приставках (к слову «превосходное» претензий нет, но сначала было написано: «привосходное»)... Наблюдается и торопливая небрежность в выборе слов: «эти люди смыслят толк в таких вещах» — здесь сбились два устойчивых оборота: «смыслят в таких вещах» и «знают толк (в чем-л.)». И, конечно, нехватка запятых: «<...> то что нужно»... Зато неожиданное тире: «<...> то что нужно. — Привет Зинаиде Николаевне» — это не ошибка: знаком тире Бабель отмечал конец абзаца.

Поговорим об адресате — что привело Мейерхольда во Францию? Сам он цель поездки обозначил так: решение творческих вопросов, в частности, о возможности заграничных гастролей своего театра, а также прохождение курса лечения. Прибыл в Париж 27 июня 1928 года. Через два месяца отбыл в Виши, месяц спустя — в Ниццу... А в Москву слал депеши, что заболел и просит продлить срок загранкомандировки до года. И сообщал, что уже договорился о европейских гастролях... Так что дело за малым — раз не получилось вернуться в Москву, пусть разрешат театру приехать к режиссеру, во Францию.

Тогда закусили удила в Москве — нарком просвещения Луначарский вызвал к себе корреспондента Российского телеграфного агентства (РОСТА, будущий ТАСС) и известил о скором расформировании театра имени Мейерхольда (ГосТИМ). А 19 сентября центральные газеты сообщили об учреждении ликвидационной комиссии. Узнав об этом, Мейерхольд отбил телеграмму в несколько адресов — в том числе, председателю Совнаркома, наркому просвещения и председателю Профсоюза работников искусств: «Остановите действия ликвидационной комиссии. Не допускайте разгрома театра и уничтожения меня как художника»... Правительство отреагировало быстро: отпустило театру 30 тысяч рублей, указав, что вопрос о судьбе театра остается открытым — до возвращения Мейерхольда в СССР. И 2 декабря 1928 года он вернулся.

Впору посочувствовать Мейерхольду... Грубо растоптали личность художника, не дали долечиться...

Хотя из письма Бабеля как будто ясно: речь шла не о болезни и лечении, а всего лишь об отдыхе на Лазурном берегу.

Но что же тогда было истинной причиной нежелания Мейерхольда приехать в СССР?

Ответа нет. Впрочем, исследователи полагают, что страхи и шантаж советских властей не были лишены оснований.

Дело в том, что в творческую загранкомандировку отправился не один Мейерхольд. В том же 1928 году уехали главный режиссер Государственного еврейского театра (ГОСЕТ) Алексей Грановский (Азарх), главный режиссер 2-го МХАТ Михаил Чехов, режиссер Алексей Дикий (выгнанный Чеховым из 2-го МХАТ) и кинорежиссер Сергей Эйзенштейн. И возвращаться никто из них не спешил. Двое — Грановский и Чехов — так никогда и не вернулись. Дикий возвратился через год — из Тель-Авива (!). А Эйзенштейна удалось выцарапать только в 1932-м, из Мексики...

Что за гон напал на советских режиссеров? Что сорвало их с насиженных мест и именно в 1928 году?

В Советском Союзе в тот год произошло всего одно важное событие — в январе был сослан в Алма-Ату Лев Давидович Троцкий.

Ну и что? — театральным-то режиссерам какое до этого дело?

Правда, Зинаида Райх, в письме Горькому от 20 июня 1928 года сетовала: «К горю нашему — наши малочисленные друзья (через которых, кстати, Совнарком деньги давал изредка нам) — оказались — оказались... оппозиционерами-троцкистами, и Демьян Бедный стал улюлюкать на Мейерхольда. Демьяна Бедного с удовольствием поддерживают Степанов-Скворцов, Рязанов, Осинский и целая ватага рыбешек помельче, — говоря гадости (все печатно, во “всесоюзном” масштабе), повторяя бабьи сплетни, не по существу искусства

Мейерхольда, а за этим скрывая свои подозрения в его симпатии к троцкизму, к Троцкому»{456}.

Так не надо было на программках к спектаклю «Земля дыбом» печатать: «Красной армии и Первому Красноармейцу Р.С.Ф.С.Р., Льву Троцкому, работу свою посвящает Всеволод Мейерхольд. 23-11-23 г.».

И Эйзенштейну тоже досталось: просмотр фильма «Октябрь» состоялся 7 ноября 1927 года в Москве, на следующий день в Ленинграде. А на экраны он вышел лишь в марте 1928- го — после того, как были изъяты все кадры и эпизоды с участием Троцкого.

Так что же из-за нескольких кадров и одного посвящения сбегать заграницу?! А остальные режиссеры? — они ведь и такими вещами замараны не были...

Наверное, что-то в воздухе поменялось... Вот, скажем, Бабель... В далеком ноябре 1924 года Семен Буденный опубликовал заметку «Бабизм Бабеля из “Красной нови”», в которой обозвал Бабеля дегенератом и обвинил в клевете на Первую Конную. И... — никакого продолжения! Кто-то властный приказал кавалеристу заткнуться{457}...