Сюжет Бабеля

«Бабель сказал, что никак не может узнать или понять причин последних массовых арестов, но если даже на это имеются веские причины, то какое же могли иметь отношение к этим делам такие люди, как Яшка Охотников и Ной Блискавицкий, - ведь они эти три года просидели в изоляции. Для Охотникова и для Ноя Блискавицкого новый арест и новый приговор означают выключение из жизни, - сказал Бабель. “По существу - это медленный расстрел”»{422}.

Блисковицкий был арестован 27 мая 1936 года, так что тут все сходится. Но Бабель заявляет, что и предыдущие 3 года Блисковицкий тоже сидел. И Ягода это подтверждает — в прошлый раз Блисковицкого взяли 14 января 1933 года. Где-то в начале 1936-го освободили и вскоре снова арестовали...

Но если так, то это бросает совсем иной свет на письмо Бабеля 1934 года — это не просто переписка с собратом по литературе, а письмо политическому заключенному. А тогда содержание письма не играет уже абсолютно никакой роли. И письмо превращается в улику — «переписка с ссылкой».

Впрочем, не менее значимо и другое замечание В. Шенталинского: «Следователи скребут по всем сусекам в недрах Лубянки, разыскивая компромат на Бабеля».

Совершенно верно: у Бабеля неоднократно требовали объяснений по поводу чужих признаний. Разыскать такие признания было не сложно: по окончании следствия дела обрабатывали и отмечали имена всех лиц, упомянутых в показаниях. Имена вносились в картотеку, и очередному следователю нужно было лишь затребовать нужное дело в архиве.

И, действительно, в опубликованных фрагментах дела Бабеля мы только такие выдержки и видим. Но почему? Ведь при обыске одних писем было изъято не меньше семисот: разных писем — 400 штук, разной переписки — 254 листа, писем и открыток заграничных — 87 штук, телеграмм разных — 30 штук. Да еще на даче в Переделкино изъято писем разных 10 штук и 2 телеграммы. И еще 13 записных книжек с адресами и телефонами и 10 блокнотов «с записью»{423}!

А Татьяна Стах вспоминала, что при обыске была обнаружена книга Л.Д. Троцкого с трогательной надписью: «Лучшему русскому писателю Ис. Эм. Бабелю»{424}... Тут и напрягаться не надо — готовый билет на тот свет!

Но абсолютно никакого следа этих материалов в протоколах следствия не отыскать! Словно следователи их и не видали никогда...

Что, кроме невнятной описи («Разных рукописей — 15 (пятнадцать) папок»; «Рукопись разная — 9 папок»...), известно нам об изъятом архиве Бабеля? В ФСБ нас уверяют, что он у них не числится, видимо, уничтожен. Но акта об уничтожении тоже нет! Значит, не уничтожен. Но в ФСБ он не числится, значит...

Сразу признаюсь: пусть меня хоть расказнят потом, но я архивистам ФСБ верю! По крайней мере, в данном конкретном случае...

Поэтому начнем с самого начала. Итак, архив Бабеля хранится у Бабеля. Приходят оперативники, Бабеля арестовывают и архив изымают. Бумаги с дачи складывают в два холщовых мешка, а бумаги из московской квартиры упаковывают в пять свертков. Мешки и свертки скрепляются сургучной печатью 3-го спецотдела НКВД (порядковый номер печати — 30), а затем передаются сотруднику 3-го отделения 2-го отдела младшему лейтенанту Г. Кутыреву. И он их увозит. Куда? На Лубянке о получении этих мешков и свертков никаких записей нет.

Может, и Кутырева никакого не было? Нет, Кутырев Георгий Яковлевич имелся. Год и место рождения неизвестны. Приказом наркома внутренних дел СССР за номером 669 от 4 апреля 1939 г. присвоено звание младшего лейтенанта госбезопасности и местом прохождения службы определено Центральное управление{425}

. Прочая информация отсутствует.

Так куда же он со всеми этими мешками и свертками направился?..

Антонина Пирожкова в интервью как-то обмолвилась:

«Все рукописи при аресте были опечатаны и увезены, как мне говорили позже, даже не в НКВД, а куда-то повыше, в ЦК. Они могли попасть в руки Жданова,

может, даже самого Сталина, мне это неизвестно. <...>

Может быть, в архиве президента когда-нибудь и найдутся рукописи Бабеля, но я в это уже не верю»{426}.

Долгие годы эта женщина пересказывала фабулу бабелевского «дела», но, как видно, знала и его сюжет...

Статьи о Бабеле

Три автобиографии{427}

Первая автобиография Исаака Бабеля не предназначалась для печати — это Curriculum vitae, которое 20 ноября 1916 года студент 6-го семестра Киевского коммерческого института Бобель И.Э. приложил к прошению о допуске к сдаче выпускных экзаменов.