Сюжет в центре

Литература создала у публики стойкое представление о сумасшедших изобретателях, вроде старикашки Эдельвейса с его эвристической машиной с неонкой в «Сказке о тройке» Стругацких. В нашем деле изобретательство было в порядке вещей. «Каждый изобретал своё колесо, – вспоминал Раушенбах, – и когда ему находилось место, с криком тащил его прилаживать» к общему делу. Всех нас в то время неизбежно связывали с нашими индивидуальными проектами. «Когда я вижу Иванова, то вспоминаю пропан», – говорила Лариса Комарова. «Когда я вижу Комарову, то вспоминаю маховик», – отвечал я. И это было в порядке вещей, но были и курьезные случаи.

В какое-то время в отделе вдруг стала модной «ионка». Игорь Дубов занимался системой орбитальной ориентации, где управление по рысканью шло от ионных датчиков. Она возникла из необходимой потребности. В орбитальном полёте направление на Центр Земли худо-бедно задавала инфракрасная вертикаль, а повороты вокруг неё – «рысканье» – задать было нечем и попытались опираться на поток встречных заряженных частиц. На этих высотах заряженных частиц – ионов было мало, но они всё-таки были и захотелось их использовать. Игорь Дубов опекал разработку ионных ловушек.

Ионные трубки работали по потоку и их сигнальный дисбаланс поступал в систему управления, которая разворачивала космический аппарат, добиваясь равновесия. Беда заключалась в нестабильности ионных потоков. Они зависели от воздействия Солнца на атмосферу. Порой Солнце баламутило ионы, приводя их в неистовую пляску. И об этом в то время было мало сведений.

Конечно, новая система не могла быть основной. Её следовало включать пробно на короткое время. Однако космические успехи внушали уверенность, что и на этот раз сразу повезёт. Ведь очень многое на первых порах проверялось впервые. Ссылались потом на бюрократические каноны секретности, на отсутствие времени на консультации с главной группой управления и малодоступность средств связи с ней, однако был и психологический момент – боязнь оказаться «со спущенными штанами» на виду у всех. И это тоже было не в пользу спасительного решения. Так или иначе, но ненормальный режим не выключили на последнем на витке с дальневосточного пункта управления, и станция ушла с бешенным рысканьем на глухую часть витка.

Восточные пункты в контуре управления станций считались второстепенными. Им предстояло получать заключительные квитанции перед уходом орбитальной станции в радиотень. Но в этот раз всё вышло не так и только решительность героической личности могла бы исправить нештатную ситуацию, ответственность и уверенность, чтобы действовать отчаянно. Этого не произошло.

Из-за бугра станция вернулась с пустыми баками. Тогда ещё дозаправок в космосе не было, и новенькая подготовленная для пилотируемых полётов станция была обречена. В считанные часы она превратилась в бесполезную груду металла и проверялась лишь в неуправляемых режимах.

За потерей станции последовали карательные меры. Козлом отпущения явился и сам руководитель управления полётами генерал Яков Трегуб и его подчинённые. Опережая кары, уволился руководитель группы анализа Толя Броверман. На фирме в то время работали два Бровермана: телеметрист Толя и приборист Игорь. Вскоре после трагедии Главному Конструктору Мишину доложили очередную текущую информацию, в которой фигурировал Игорь Браверман. Фамилия вызвала негодование.

– Я же приказал уволить Бравермана, – бушевал Мишин.

– Но это, – возразили ему, – другой Браверман.

– Уволить всех Браверманов, – закричал Мишин.

Реальный объект, как называли тогда у нас космические аппараты, всегда был способен удивить. «Объект всегда прав», – говорил Игорь Дубов. С «ионкой» у Дубова обошлось, и он потом занимался приборами управления «Союза», участвующем в программе «Союз-Аполлон». К нему однако навсегда прилипло слово «ионка», хотя упоминать о ней вслух было не принято.

История с «Салютом» стала рубиконом советской космонавтики. Начальный период отечественной космонавтики закончился. Произошла смена поколений.

Теперь вместо Крыма мы ездим отдыхать на море в Мексику. После сезона ураганов на полуостров Юкатан. Здесь 65 миллионов лет назад ударил в планету метеорит, не самый крупный в её истории. Ударил он вскользь и поднял массу рыхлого грунта, которая долго носилась в воздухе, устроив планете эффект похожий на «ядерную зиму» и погубив её растительность. На этом по одной из гипотез эра динозавров закончилась, и от «землеройки Юрского периода», длиною всего в пару сантиметров – самого древнего плацентарного млекопитающего и пошли современные организмы.

История со станцией, готовой на орбите к посещению, но летавшей с пустыми баками, которую решили затопить и называли «утопленником», сыграла подобную роль. Разом сменилось руководство. Вместо Мишина ОКБ возглавил Глушко.

Глушко был полон амбиций. Он пришёл в ОКБ сухоньким самолюбивым 66-летним старичком, и его первыми словами, передававшимися из уст в уста, стали: «Я вас научу работать». Хотя он мог бы повести себя поскромнее с коллективом, начавшим с нуля советскую космонавтику.