Скала Дельфин

Туда он больше не будет подходить никогда. Хватит ходить под забором, словно преступник, воруя отрывки музыки. Вася решил это твердо раз и навсегда и не сомневался, что решения своего не изменит.

Пошел домой, когда уже стало совсем темно. Босые ноги бесшумно ступали по мягкой пыли дороги. Было приятно чувствовать солнечную теплоту земли и поднимать ногами целые вихри пыли.

А на следующий день, забыв обо всех своих решениях, Вася снова стоял у забора профессорского дома, ожидая, когда старый профессор появится на веранде со своей скрипкой.

В тот день профессор ходил в город и, возвращаясь домой, увидел маленькую фигуру, тесно прижавшуюся к щели между решеткой. Профессор сразу же узнал вчерашнего гостя. Постепенно, ступая тише, подошел к Васе и взял его за плечо.

Вася испугался, пытался вырваться, но профессор держал его крепко. Увидев, что спасения нет, Вася заплакал. Профессор сейчас отведет его к Варваре Павловне, и та уж припомнит ему все разом. Он плакал горько, просился и клялся, что больше никогда не будет касаться скрипки, но профессор не обращал на это внимания.

Он потянул Васю в дом.

Скрипка лежала на столе и, увидев ее, Вася сразу же забыл о слезах. Смотрел на нее жадно, как мучимый жаждой на воду. Любой ценой готов был прикоснуться к ней еще раз. Профессор посмотрел на маленькое личико Васи, что вдруг изменилось, стало не по–детски серьезным, и тихо улыбнулся.

Так познакомились старый профессор и Вася. Это было за два года до того, как Борис Петрович Коротков пришел в четвертую школу, а Петр Андреевич Глоба переступил порог дома мадам Кивенко.

* * *

На следующий день после уроков Вася пошел к профессору. На каштанах и акациях листья уже начинали желтеть, обожженные неистовыми лучами южного солнца. Однако цветы никогда не переставали украшать величественные клумбы профессорского сада. Бережно политые и тщательно подстриженные, они красовались среди увядающих трав, выделялись жаркими красочными пятнами на фоне осенней листвы.

Вася зашел в маленькую калитку уверенно, как давний и хороший знакомый. Легкими шагами взбежал на веранду, где сидел профессор. Тот встретил его приветливым взглядом. Старик всегда радовался, когда приходил Вася. Учил его играть на скрипке, видел пылкую любовь парня к музыке и в каждом успехе и в каждой Васиной неудаче видел собственные успехи и собственные неудачи. Вспоминал свои первые неумелые попытки играть на скрипке и его удивляла общность ошибок. Вспоминал всю свою молодость, но никогда не сожалел о ней. Он прожил большую полноценную жизнь, и прожил ее как следует. Сейчас он хотел облегчить первые Васины шаги, те шаги, которые с таким трудом давались ему самому.

Он видел необычайную способность к музыке у своего маленького ученика и наверняка знал, что с Васи получится великий скрипач.

Ему хотелось самому вырастить скрипача огромной силы и показать всему миру его музыку — как прекрасный красочный цветок.

Вася сел против профессора, и тот сразу же заметил, что лицо его маленького ученика бледнее обычного. Профессор мало знал о том, как живет Вася. Несколько раз он начинал о том говорить, но парень отвечал сдержанно, явно неохотно, и профессор прекращал разговор.

Они начали, как всегда, свой урок с разговора о том, о сем, о погоде, об астрах на клумбе. Они вместе вышли в сад, потом снова вернулись на веранду, и Вася вынул из футляра профессора скрипку.

Когда он прикасался смычком к струнам скрипки, все на свете исчезало и оставалась только музыка, красивое и гармоничное царство звуков, в котором было так много дорог.

Вася играл «Аndante Caniabile» Чайковского. А профессор сидел и думал, что скоро уже наступит время, когда он сможет показать Васю. Еще немного работы — и о парне можно будет говорить как о выдающемся скрипаче, скрипаче–виртуозе огромной силы.

— Тебе, Вася, нужна скрипка. Понимаешь? Такая хорошая собственная скрипка, чтобы ты мог играть на ней, когда захочешь, а не только у меня.

Профессор замолчал, внезапно прервав мысль, не сказав больше ни слова. Вася ушел. Профессор долго смотрел ему вслед. Парень шел медленно, поднимая пыль босыми ногами. Профессор улыбнулся, вернулся обратно на веранду и сел писать письмо. Он писал письмо в Москву.

А Вася шел в порт встречать теплоход, ловить монеты и таскать чемоданы. Пять рублей для мадам Кивенко заработать было не так–то легко.

Глава пятая

На скамейке у ворот сидели и мирно беседовали два водолаза. Вернее, один рассказывал, а второй слушал.

Рассказчик, Матвей Петрович Кравченко, могучего сложения человек, был местный житель и старожил.

А слушатель, Степан Тимофеевич Огринчук, человек еще не старый, но тоже здоровый и тоже с обветренным лицом и черными усами, похожими на пучки игл, сравнительно недавно перевелся в этот город из другого черноморского порта. Он подружился с Кравченко и всегда с интересом и уважением слушал рассказы старшего товарища.

Сейчас разговор у них зашел о гражданской войне, и старик вспомнил, как из города бежали белые, когда Красная Армия их так толкла, что они едва добрались до моря.