Скала Дельфин

Только на одну секунду. Этого, наверное, никто не заметит, а оно будет так хорошо. И Вася, стараясь не пропустить ни единого слова, закрывает глаза и медленно опускает голову на сложенные руки. Через секунду он вдруг поднимает ее и, широко раскрыв испуганные глаза, смотрит, не заметил ли вдруг кто–нибудь, что он, Вася, почти заснул на таком интересном уроке.

Но все заняты тем странным зверем, которого показывает Борис Петрович, и Вася минуту тоже внимательно смотрит на странное животное, похожее то ли на утку, то ли на ежа.

Затем свет снова начинает резать глаза, и он медленно, уже не состязаясь с дремотой, охватившей его, как темная, глухая и спокойная пелена, опускает голову вниз. Он дремлет чутко, настороженно. Кажется, он слышит каждое слово учителя, но это только кажется, потому что Борис Петрович уже перестал рассказывать и сейчас вызывает к доске Нину Иванову, чтобы она показала на карте основные реки далекой страны.

Поднявшись со стула. Борис Петрович заметил, что на последней парте исчезло бледное лицо Васи. Пока Нина искала реки со странными названиями, Борис Петрович прошел в самый конец класса. Вася тихо дремал, положив голову на сложенные руки. Борис Петрович обернулся к доске и тогда уже тихо тронул Васю за локоть.

Все в классе были заняты — это же действительно интересно видеть, как Нина Иванова, лучшая отличница, смотрит куда–то в конец класса и безнадежно путается в обычных названиях рек. Все в классе пытались помочь Нине — хорошо, что Борис Петрович ушел куда–то назад, но из этого ничего не получалось: Нина ничего не могла понять.

И только тогда, когда Борис Петрович разбудил Васю, Нина пришла в себя.

Все реки, что минуту назад безнадежно путались, вдруг встали на свои места.

Борис Петрович отошел от Васиной парты. Только он и Нина видели, как проснулся Вася, как испуганно забегали его глазки.

Урок продолжался.

Глава четвертая

Недалеко от моря, на уютной неширокой улице, засаженной каштанами и акациями, за невысоким забором стоит дом. Он стоит в саду, и ветви яблонь с большими налитыми яблоками лезут в окна и касаются веранды. Между деревьями разбито много клумб, и цветы, самые разноцветные, яркие цветы, покрывают их. Цветы сплетаются в удивительные узоры, они подобраны по цветам и оттенкам. Клумбы напоминают огромные ковры, сотканные рукой опытного мастера.

Иногда под вечер, когда тишина и сумрак заполняют сад и входят в дом, на веранде слышится тихая музыка скрипки. Мягкие приятные звуки разносятся по саду и долго раскачиваются между деревьями. Прохожие останавливаются у небольшого парка, чтобы послушать музыку. Затаив дыхание, стоят они, пытаясь ничем не выдать своего присутствия.

Темными вечерами на веранде дома в глубоком кресле часто сидит седой старик и на столе перед ним лежит скрипка. Ему много лет, он много знает и много видел. Он пережил трех царей, видел три революции. За свою жизнь побывал в столицах всего мира. Когда–то он был знаменитым скрипачом.

Теперь он ушел на покой.

Днем он работал в саду. На его клумбах первыми в городе появлялись нарциссы и последними исчезали астры. Красно–кровавые пионы и темно–красные георгины украшали его клумбы. Профессор знал и выращивал такие цветы, которых никто никогда в городе не видел, и названия их были неизвестны.

Иногда профессору становилось грустно сидеть в своем саду, и тогда он выходил в город, на берег моря, садился на набережной на скамью и смотрел на людей, на корабли, на море.

Однажды вечером профессор играл на своей скрипке, и звуки теплыми огненными волнами заливали сад. Именно тогда Вася проходил по улице.

Он остановился, как прикованный к невысоким решеткам, стоял, прижимаясь к ним лицом, всем телом, чтобы лучше услышать волшебную музыку, что влекла и не позволяла уйти.

Пока играла скрипка не было ничего — ни земли, ни неба, ни улицы, ни его самого. Существовала только музыка, сильная и нежная, мощная и прозрачная, мятежная и победная. Стоял, слушал и чувствовал себя странно взволнованным. Что–то сжимало сердце, не позволяло свободно дышать, и на мгновение ему показалось, что у него от неистового счастья кружится голова и сердце вот–вот перестанет биться. Но музыка умолкла, Вася вспомнил о поручении Варвары Павловны и быстро побежал в город.

С тех пор Вася часто появлялся перед невысоким забором. Пытался как можно чаще проходить возле дома профессора и, когда слышал музыку, останавливался и стоял, словно окаменевший. Слушал, пока она не прекращалась, и такой день был для него праздником.

Сквозь решетки он не раз видел высокого седого старика. Видел Вася, как профессор поливает цветы и выбирает сорняки с клумб, как отдыхает на солнце в глубоком кресле, но ни разу не видел, как играет профессор.

И однажды вечером, когда с притихшего сада на улицу доносилась замечательная музыка, Вася не выдержал и, оглядываясь, как вор, быстро перелез через забор. Пробрался к веранде между клумбами, ступая бесшумно и легко, как тень. Подкрался к самой веранде, откуда неслись уверенные тревожные аккорды.