Скальпель

Начальник тайной службы задумался. Он снова уставился в столешницу, словно на этой потемневшей и растрескавшейся поверхности каким-то магическим образом были начертаны одному ему видимые ответы на беспокоившие вопросы. Он перебирал в уме странности, множество которых всплыло в ходе необычной и опасной операции под названием «Рыба». Операция была призвана насадить иудейским бунтовщикам религию, которая проповедовала смирение. Иуда, опытный агент тайной полиции, выживший во стольких акциях, на этот раз, зашел дальше позволенного, чем подводил черту под своей деятельностью, да, похоже, и всей жизнью.

Он, начальник тайной службы, неоднократно получал донесения, что часть отпущенных на подкуп симулянтов денег Иуда просто клал в карман. Этим он ставил под угрозу всю операцию. Но что представлялось наиболее удивительным, что не укладывалось в логику вещей, а логика всегда была самым надежным инструментом в работе тайной полиции — благодаря усилиям новоявленного мессии выздоравливали не подставные больные. Похоже было, что безумный проповедник из Галилеи действительно исцелял! Когда он, начальник тайной полиции, получил третье донесение о подобном чуде, непонятное щемление появилось у него в груди. Щемление это смешивалось со страхом, ощущением роковой ошибки, допущенной не просто в этой операции, а во всей его жизни. Все здравомыслие западного ума, прагматичный уклад жизни Римской Империи, которая владела миром, в считанные мгновения пошатнулись в его сознании. Может, в бредовых выдумках фанатичных иудеев содержалась истина, и этот бродяга действительно был сыном могущественного божества, которого послали в мир спасти людей?

Но это была временная слабость, за которую начальник тайной службы тогда зло упрекнул себя. Судя по всему, тот человек действительно обладал незаурядными способностями, но мало ли кого родит эта неблагодарная земля? Он вспомнил одного лекаря, сирийца по происхождению, который регулярно одурманивал себя травяным зельем, зарос волосами и увешивал себя амулетами — очередного экзотического представителя востока. Он пользовался широкой популярностью у разного рода недужных. С виду дикарь, он лечил людей непонятными заклинаниями, время от времени вещая о том, на какой день наступит улучшение, а на какой — выздоровление. Снова извергая из своего луженого горла заклинания и молитвы, он утверждал, что все болезни происходят от ущербности духа, а от вознесения его — проходят; что большинство недугов, которые преследуют род человеческий, излечивается страстной верой в выздоровление. Не это ли давал страждущим проповедник из Галилеи? А еще он навевал на своих последователей умиротворение, отвергал насилие, не призывал к восстанию против римской власти. В этом было его отличие от других фанатиков, коими изобиловала земля Иудейская, которые ценили земную жизнь не дороже плевка. Он призывал покоряться, отдать, если требуют, подставить щеку, если бьют. Воздастся же за все мытарства в мире потустороннем, куда власть великого Кесаря не распространяется.

— И как же ты намерен… — спросил, наконец, начальник тайной полиции, очнувшись от мыслей, словно ото сна.

— Все само идет нам в руки, — с готовностью ответил Иуда. — Есть одно семейство, главу его зовут Лазарь, у него две сестры. Они фанатичные поклонники Иисуса. Они уверовали в то, что он сын божий, как только услышали о нем, в отличие от своих упрямых односельчан. Они внемлют каждому его слову и сокрушаются, что соседям их не доходит очевидное. Сам Лазарь сейчас тяжело болен, и только начал идти на поправку. Я осторожно прощупал почву, поговорил с его сестрами — они сделают все, чтобы слава их учителя разлилась по Вифании, как пролитое вино по столу.

— Так Лазарь пошел на поправку?

— Да, но об этом никому знать не обязательно. Я думаю, мне удастся убедить его и сестер разыграть воскрешение из мертвых. Они положат его в склеп, обмотают погребальными пеленами, словно он умер, а Иисус воскресит его. Это подымет его авторитет до небес!

— Да, но согласится ли он сам?

— Чем меньше он будет знать, тем лучше. До сих пор он ни о чем не догадывался.

— Он совсем не дурак, судя по всему.

— Обстановка, люди, боготворящее его, ждут от него новых чудес, новых доказательств, что надежды их, наконец, сбылись. Он просто уже не сможет иначе!

— А ученики его?

— Они в любом случае будут немы, как рыбы. Может, в душе кто и возмутится, но выносить сор из избы не станет никто.

Некоторое время они молчали, затем Иуда произнес, глядя туда, где тень от капюшона скрывала лицо собеседника.

— Для этого нужны деньги. Придется купить ткань для погребальных пелен, масло для их пропитывания, которое весьма недешево. А после следует с размахом отпраздновать воскрешение из мертвых.