Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

— Видишь, одно осталось. Пока ты его не загадаешь, а он, соответственно, не исполнит, у них с Кузьмой нет против тебя ни-че-го. Поняла? Как бы тебе ни хотелось, что бы ни случилось, как бы ни было тошно, как бы ни зудело и ни припекало — терпи.

— Угу, — с тяжелым печальным вздохом кивнула Маша. — Слышишь, Пер, спасибо.

— Не за что.

— А почему ты мне сейчас помог?

— А потому что до сих пор не могу простить Кузьме, что он в свое время меня, мнившего из себя такого-растакого самобытно-необыкновенного, единственного и неповторимого в своем роде, звезду, можно сказать, во все небо счел мусором и хотел отправить в переплавку. Даже несмотря на то, что он поступил честно и предоставил мне шанс соскочить с ложки, я все равно зол на него.

— Мстишь?

— Мстю. А вообще, Машунь, скажу тебе честно: Кузьма — это одно из худших посмертий, которое только может случиться. Потому что он такой же эстет, хотя и в своей весовой категории, как и Гюнтер. Наверное поэтому они и спелись.

— Что-то не похож он на эстета, — сморщила носик Маша, перед мысленным взором которой предстал непритязательный облик ее недавнего спутника.

— Кузьма тоже не берет в свою плавильню кого попало. Ему нравятся именно те, кто считает себя особенным, кем-то из немногих, или те, кто мог бы стать таковым, но чуть-чуть все-таки недотянул. Он обожает разбивать иллюзии. А это, скажу я тебе, особенно досадно, потому что, видя его перед собой, ты со всей отчетливостью понимаешь, что уже ничего не можешь ни изменить, ни исправить.

— Но почему? Какая ему-то разница, кого плавить?

— Думаю, оттого, что у него, как и у Гюнтера, нет той самой свободы выбора, которая есть у тебя. Когда из века в век делаешь одно и то же, поневоле начинаешь искать в своей работе элемент неожиданности и возможность хоть как-то развлечься.

Г.Ибсен. Пер Гюнт.

========== ПЕЙ! И ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ДОВЕДЕТ ДО КОНЦА. ГЛАВА 17, в которой в голове Маши воцаряется сумбур ==========

— Может, все-таки выпьем, — предложил Пер притихшей после его откровений Маше. — Чтоб жизнь хоть чуть-чуть наладилась. Ту информацию, которой я с тобой поделился, на трезвую голову воспринимать не рекомендуется. Чревато впадением в меланхолию, депрессию и прочими глупостями. Такого рода проблемы профессионалы советуют рассматривать через призму граненого стакана — и тогда они не кажутся столь фатальными.

— Тогда наливай, — промямлила Маша. — Ой, слушай, а разве тебе можно на работе?

— Да у нас некоторые товарищи, не будем показывать на них пальцами, хотя они заседают в соседнем кабинете, с некоторых пор вообще не просыхают. И ничего.

— Это Гэндальф, Торин и Бильбо?

— Они. А тут Торин надумал жениться, Бильбо отправился с ним к Ородруину обустраивать семейное гнездышко…

— Куда направился? Ородруин это, вроде, вулкан в Мордоре, где обитает Глаз-Саурон.

— Или к Одинокой Горе? Да какая хрен разница. Ты лучше угадай, кто счастливая невеста?

— Кто?

— Твоя подруга Алена Приквасная.

— Ни хрена себе Ленка дает, — завистливо воскликнула Маша. — Вот везет ей: то с Геральтом спит, то теперь за Торина замуж выходит. И почему-то никакие черти ее не достают. А, кстати, почему?

— Потому что она ничего ни у кого не просила. Она попала сюда случайно, как подавляющее большинство сьюх. Только карьера у нее получилась поистине головокружительная. Что самое смешное, без всяких сьюшных атрибутов типа способностей к магии, стервозного характера, неземной красоты, бойцовских качеств и прочей тому подобной хрени.

— А я думала, что Ленка опять к своему Геральту вернулась. Выходит, она про него уже забыла и теперь точит лыч на Торина? Ну, ясен пень, гномяра же богатенький, а Геральт беден, как церковная мышь.

— Не делай поспешных выводов, — предупредил Машу Пер. — Не все так просто, как кажется.

— Да неужели?

— Сама ее расспросишь, что да как. Ньердовна ее на работу в справочное оформила. Там как раз должность вакантная после того, как нашу белку Рататоск переманили в Большие ебиня.

— Так это чё получается, Ленка теперь не попаданка, а сотрудник диспетчерской? — вытаращила глаза Маша. — А разве так можно?

— Ну-у, с учетом обстоятельств… Она все-таки заслуженная попаданка, призерша. Ньердовна волевым решением постановила, что можно. А с ней спорить дураков нет.

— Блин, вот это Ленка жжот напалмом. Я, как дура, бегаю за Йорветом, вместо него получаю рыжего черта с мешком наперевес и небытие в перспективе, а моя подруга, которой нахрен ничего в этих междумирьях не сдалось, уже тут свой человек. Поди, если к ней черти подкатят, так ее защищать вся диспетчерская сбежится. И где справедливость?

— Как говаривал классик: «Нет правды на земле, но правды нет и выше»*. Иными словами, милосердный Господь всегда дает штаны тому, у кого нет зада. Не суши себе голову, лучше выпей.

Маша и Пер в молчании осушили свои стаканы. Пер тут же налил по новой.

— Кстати, я так понимаю, с Йорветом у тебя не срослось, — спросил он Машу.

— Эта одноглазая эльфятина сохнет по своей королевишне Саскии. И страдает он по ней походу так же сильно, как по нем страдаю я.