Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

У Лены же после этого известия сразу отлегло от сердца. Геральт ее все-таки не бросил. Это был несомненный огромнющий плюс. Правда, он не взял ее с собой к Ольгерду, как и грозился. Улизнул утром на дело, пока она спала — и был таков. В этом был хоть маленький, но минус. Впрочем, большущий позитив явно перевесил досадный мелкий негатив, и Лена, получив ответ на свой главный животрепещущий вопрос, решила перейти к менее значимым.

— А что это ты всю мою воду выпил? — строго спросила она.

— Потому что мне хреново после вчерашнего. Вот, отпиваюсь. Может, хоть немного отчуняю.

— И как?

— Помогает.

— Вот так, значит. А я думала, что ты ненавидишь dhoine.

— Раньше ненавидел. Теперь просто недолюбливаю. А к чему ты ведешь?

— Ну как же, я — dhoine, стакан — мой, графин — мой. А ты пьешь. Не противно?

— Знаешь, может, я и ортодоксален в своей нелюбви к людям, но не до кретинизма.

— А некоторые говорят, что им противен даже наш запах.

— Эстеты хреновы! — фыркнул эльф. — Впрочем, не знаю, может кому и противен. Я-то не принюхивался. А трупаки воняют одинаково вне зависимости от того, какой расы они были при жизни. Как выяснилось недавно, паленое мясо — тоже. А наша сиятельная владычица Францеска на поверку оказалась для нас хуже всякого dhoine, она так преуспела в деле истребления собственного народа, что, пожалуй, даже Раупеннеку до нее далеко.

— Чародейки всегда были себе на уме и блюли только свои интересы, — сказала Лена.

— Это чистая правда, — согласился Йорвет. — Но ты-то обычная девчонка. Как тебя угораздило связаться с Геральтом?

— Да как-то так получилось… — замялась Лена, не зная, как бы объяснить все Йорвету покороче и попроще.

— Геральт в своем репертуаре, — усмехнулся эльф.

— В каком смысле?

— Он жить не может без того, чтобы не посадить себе на шею какую-нибудь дамочку. Далее он страдает под ее игом, тиранией и деспотией, потом не выдерживает и сбегает, после этого мается чувством вины, затем тоскует и наконец снова находит очередную докуку на свою шею — и так по кругу.

— Такое чувство, что ты его недолюбливаешь, — обиделась за ведьмака Лена.

— Не-ет, — ухмыльнулся Йорвет. — Как раз наоборот. Я отношусь к Геральту очень хорошо, поэтому я его жалею. Но моя жалость и мои доводы, так же как жалость и доводы других его друзей абсолютно не мешают ему всегда поступать по-своему. Ну, такой уж он есть, и его не переделаешь. Это не получится ни у нас — его друзей, ни у тебя, не получилось у Трисс, не выйдет и у этой его ведьмы Йеннифэр, как бы она ни надрывалась.

— Она тебе не нравится?

— Да кому ж она понравится, кроме этого олуха Геральта? — хмыкнул Йорвет. — Я-то сам с ней, к счастью, не знаком, но мужики мне порассказали, что это за птица.

— Ну да, ну конечно, мужики-то ясно, что понарасскажут и про то, что было, а еще больше про то, чего не было, — в свою очередь усмехнулась Лена. — А вообще я думаю, что лично мне надо как-то привести себя в порядок, спуститься вниз и…

— Опохмелиться! — радостно подхватил идею Лены Йорвет.

— Вообще-то, я совсем не это имела в виду, — нахмурилась Лена.

— Так и я не это. Я же не говорю, что надо пойти и непременно нажраться в хлам. Ты разницу между «опохмелиться» и «напиться» понимаешь? Мы же всего несколько капель!

— Ну, если только немножко… Пожалуй, несколько капель не сделают из человека или эльфа идиота.

— А я вам говорю, черти! Ну, реально черти за мной охотятся, — доказывала Йорвету и Талеру Лена.

— Зеленые? — захихикал Талер, блестя моноклем.

— Да не зеленые, а обычные. Ну-у, как ты, как он, — Лена кивнула на Йорвета. — Загадай, говорит, желание, а там мы шахер-махер, кручу-верчу-запутать хочу, душу — фьють — и в мешок.

— Ужасы ты какие-то рассказываешь, — покачал головой Талер.

— Чертей не бывает, — авторитетно заявил Йорвет. — Это сказки. Ну, как типа про Белоснежку там с Золушкой, но токо с чертями.

— Белоснежка-то как раз была, — возразила Лена. — Ее Ренфри звали.

— А черта твоего как зовут? — насмешливо спросил Йорвет.

— Гюнтер. Ой, — Лена закрыла рот ладошками. — А может, не надо было его поминать? Как явится сейчас.

— Ага, сядет четвертым и пои его, — проворчал Талер. — А нам на троих тут только-только. Ну его, действительно, твоего черта. Давайте о другом о чем-нибудь поговорим.

— Например? — спросил Йорвет.

— Ну-у, баб пообсуждаем.

— Лен, Талеру больше не наливай, — сказал Йорвет. — Ты в его глазах уже пол поменяла.

— Тогда о политике, — ничуть не смутился Талер.

— Так всю неделю с тобой пьем да ее обсуждаем, — буркнул Йорвет. — У меня уже эта политическая ситуация в печенках сидит. В смысле буквально, печени скоро кирдык.

— Э-э, Йорвет, это мы с тобой почему ни до чего путного договориться не могли? Потому что ее с нами не было, — Талер указал на Лену. — Все серьезные вопросы надо соображать на троих!