Сказание о распрях 2

– Кф-кф-кф. – Позвал Бренн примерно через час. – Василёк, может тебе удастся растолкать ленивца?

Сестрица, у которой от лука глаза были на мокром месте, начала осторожно тормошить котёнка, растущего не по дням, а по часам.

– Миу, – Пискнул вначале кот. – Мау! – Криспин таки проснулся, и начал вылизывать себя с ног до головы.

– Теперь будем ждать, пока доброкот завершит свой моцион. – Смеялся Бренн.

– Вувэлица! – Василёк начала разглядывать насекомое, притаившееся в кустарнике.

– Жужелица, жужелица. – Кивая, согласился с ней брат. – Давайте уже есть, но прежде – возблагодарим Творца за все эти дары.

Дети и кот образовали круг, и, взяв друг друга за руки и лапы, вознесли молитву. Затем они принялись за обе щёки уминать свежеприготовленное угощение.

Детям грибной суп весьма понравился, тогда, как Криспин остался крайне недоволен.

– Пойду полевых мышей, что ли, наловлю. – Проворчал сердито он. – Скоро вернусь.

Пройдя примерно полпути, Василёк вдруг остановилась и начала капризничать.

– Долго нам ещё идти, ёжик? Я устала.

– Потерпи ещё немного; скоро. – Отвечал ей брат.

– Мы всё время куда-то идём! – Расхныкалась, разревелась Синеглазка. – Совсем измучили бедного ребёнка…

Тогда Бренн взял несчастную девочку на руки, и шёл так некоторое время. Потом они по очереди тащили кота.

– Теперь ты неси. – Упрямилась сестра.

– Хорошо. – Не смел спорить Бренн.

Тогда Криспин, которого задело, что он словно обуза в этой троице, жалобно мяукнул:

– Я могу обратиться в королевского леопарда, и усадить к себе на спину – вот только это привлечёт слишком много внимания, ведь населённые пункты стали нам попадаться куда чаще. – Похоже, кот всерьёз обиделся. – Пойду сам! А то и вовсе оставьте меня тут…

Но дети очень привязались к Криспину, очень полюбили его. Они и не думали отказываться от него, бросать его.

– Не сердись, пушистик! – Просила Василёк.

И кот больше не сердился.

Лариох уль-Вулкани, добравшись до самой вершины, уселся поудобней. Достав ключ, он отомкнул источник зла.

Плохая книга читалась справа налево, снизу вверх. Старик, надев очки, намеренно открыл книгу на первой странице, и принялся читать вслух, как можно громче. Слева направо, сверху вниз; задом наперёд. Он знал, как делать подобные вещи; он ведал многое, и повидал за всё своё существование такого, что не приснится и в страшном сне.

Едва старец начал чтение, как небо почернело, поняв, что происходит что-то не то. Но амулетинец не обращал на природные явления своего внимания, сосредоточившись на книге. Вначале ему повезло: потоки света от мерцающих звёзд Севера – далёких, холодных – помогали читать даже ночью. Но потом их лучи померкли – небеса затянуло тучами. Кто-то или что-то противилось действиям мага.

– Правильно ли я поступаю? Верно ли всё делаю? – Волшебника начали одолевать сомнения.

Он перестал видеть; у него отнялся язык. Чтение проклятой книги было самым наглым образом прервано. Вот только кем?

– Ты не остановишь меня! – Рявкнул упрямец, на телепатическом уровне посылая импульс тому, от которого исходили козни. Мысленно старик боролся; боролся изо всех сил. У него открылось второе зрение, которое имеется лишь у ангелов. Долго, долго дремала в нём эта уникальная способность. И кудесник продолжил чтение.

В этот миг подоспел Цепень, который начал грызть основание горы. Хаддад оказался не по челюстям Червя, но гору начало трясти. Поднялся сильный ветер, и стало ещё холоднее – пуще, чем прежде.

Руки отказались подчиняться; более они не слушались мага. Они точно приросли, заледенели – не могли они перелистнуть страницу.

Тогда старика сшибло эпилептическим припадком: неожиданно он развоплотился, чего не следовало делать. Так можно было поступать только в крайнем случае, но кудесник убедил Творца, что случай этот пришёл.

Тело ещё исходило судорогами, билось в агонии; изо рта шла пена. Но над физической оболочкой уже высилась оболочка духовная, раза в три больше и выше.

Серый ангел читал демоническую клинопись, но буквы плясали, убегая от одного слова к другому, меняя смысл фраз, искажая текст. Они не желали подчиняться. Там проступили неизвестные ранее знаки и символы; пентаграммы, астрологические закорючки, прочие ужасные вещи. Из книги полезли черви, оттуда полилась дурно пахнущая жёлто-зелёная вязкая жидкость.

Предчувствуя свою погибель, Неспящий также развоплотился: Шепчущий во тьме проник в высший разум, являющийся серым ангелом, и начал уговаривать. Кнутом и пряником, то возвышая свой голос, то переходя на вкрадчивый лепет, он убеждал, умолял, угрожал. Но дух добрый, вступив с ним в мысленный поединок, устоял, потому что в эту ночь усиленно молился за него дух другой, который в обличье Вековласа Седобрада. Но как вода точит камень, так и Цепень грыз веру ангела, ибо не по зубам такой серьёзный соперник даже ангелу.

Мольбы двух святых духов дошли, наконец, до Сущности. Главный Зодчий, Великий Скульптор, Гениальный Архитектор, Креатор отвлёкся от своих дум по устройству мира.