Скажи "Шалом"

Жалоба был выставлена. Опытный юрист добавил к тому же с определенной уверенностью, что г-н Оберник вряд ли платит за себя налог на собак, и предложил немедленно арестовать социально опасного нерадивца за уклонение от уплаты налогов. Реакция ведомства была ошеломляющей: г-н Оберник не только получил предписанное разрешение, но и на год вперед уплатил за себя налог на собак.

Аристобулос лаял все громче, все чаще и все настойчивее. Битва перешла в решающую стадию. В последней, отчаянной контратаке Самуэль Майер известил министерство здравоохранения, что его сосед Аристобулос страдает бешенством и по вполне понятным соображениям должен быть немедленно изолирован от общества. Министерство прислало врача, который после тщательного осмотра г-на Оберника выдал ему официальное удостоверение, подтверждающее крепкое здоровье. Счет за осмотр был выслан Самуэлю Майеру. Он был весьма значительным.

Оберник победил. В начале следующего месяца Майер съехал со всей семьей.

— Так ему и надо, — сказала г-жа Красницер. — Почему он не лаял в ответ?

Франци очеловечилась

Пару дней назад мне приснилась фея. Ей было уже за шестьдесят, но выглядела она неплохо.

— Я пришла с радостным известием, — сообщила она. — В нашей новогодней лотерее вам выпал счастливый билет. Загадывайте три желания бесплатно. Итак?

Поскольку я уже давно ждал появления феи, мне не потребовалось много времени на раздумья:

— Во-первых, я желаю, чтобы израильское правительство снизило мне налог на предстоящие зарубежные поездки. Во-вторых, я хочу понимать язык животных, как когда-то царь Соломон. И, в-третьих, я хотел бы, чтобы впредь исполнялись все мои желания, и без напоминания.

— Гм, — процедила фея. — Дай-ка мне поразмыслить. Гм. Вот насчет налога на зарубежные поездки — вряд ли получится. Против налогов и феи бессильны. А твое третье желание — форменная провокация. Так что остается только язык животных. Гм. Ну, ладно, уговорил. Отныне будешь ты понимать язык животных.

Затем она коснулась моего лба своей несколько потертой волшебной палочкой и исчезла.

Я повернулся к нашей первоклассной беспородной собаке Франци, которая лежала рядом с кроватью:

— Ну, что ты на это скажешь? — спросил я.

Франци зевнула и сонно пробормотала:

— Она ведь перед этим у меня побыла со своими тремя желаниями. Я попросила три бараньих котлеты, так старая ведьма сказала, что кухня еще закрыта. Взамен она предложила мне наколдовать, чтобы мой господин мне подчинялся. Я ответила, что для этого мне не нужна никакая фея. Он мне и так подчиняется.

— Кто? Я?

— А кто же еще? Разве я тебя плохо выдрессировала? Рискну утверждать, что ты один из наиболее дрессированных владельцев собак в округе.

Я был в некотором замешательстве от того, что Франци говорит со мной так, будто она писатель, а я беспородный пес. С другой стороны, меня радовало, что я, действительно, понимал каждое слово.

— Раз уж об этом зашла речь, — продолжала Франци, — у тебя особенно удаются занятия по дисциплине.

— О какой дисциплине ты говоришь?

— Ну, например, о дисциплине кормления. У меня ушло немало сил, чтобы приучить тебя, зато сейчас ты все делаешь без слов. Некоторые из дружащих со мной собак даже полагают, что я в этом вопросе несколько переусердствовала и превратила тебя в этакого одушевленного робота. Но я им возражаю, что ты просто такой от природы. Это я недавно случайно обнаружила при выполнении тобой обеденного кормления. Когда я встала перед тобой на задние лапы и завиляла хвостом, ты среагировал немедленно и с возгласом "хоп-хоп-хоп!" кинул мне пару кусочков мяса. С тех пор этот прием действует безотказно. Просто образчик дрессировки.

— Странно, — сказал я. — А я всегда полагал, что ты всегда вертишь хвостом, потому что я тебе что-то бросаю.

— Нет. Ты бросаешь, потому что я верчу. Ты реагируешь на мое желание. Мне стоит только пару раз вокруг тебя попрыгать — и ты немедленно кричишь "Место! Место!", словно я в тебя кнопку воткнула. Я ведь тебя этим дрессирую, чтобы ты следующие мои приказы своевременно исполнял. Ты это называешь "сходить в переулочек". Ровно в половине седьмого я трусь мордой о твои ноги и смотрю на тебя. Это для тебя сигнал взять поводок и идти за мной на улицу. Там я делаю все, что мне следует сделать, а ты покорно стоишь рядом и ждешь. Ты действительно очень послушный, я это уже говорила.

— Но я полагал, что это ты…