Скажите Жофике

Что с дураком спорить! Ревес махнул рукой и стал тут же, в коридоре, полоскать под краном бутылку. Ну нет покоя от этого столяра – бухает и бухает. Может, за новый шкаф взялся? Уже четверть шестого. Кончится когда-нибудь это дежурство?!

Андраш Киш расправил под столом затекшие ноги. Сколько еще сидеть? Ревес, видно, не очень тоскует по дому. Все-таки собутыльников своих дожидается.

– И до какого часа вы должны тут сидеть?..

– Сегодня до полшестого, а вообще когда как: иногда до шести, иногда до четырех. Все зависит от того, когда заступаю.

– Ну, а в полшестого куда?

Тьфу, что за болван этот каменщик: ведь сам же побывал у него, Ревеса, дома. Куда же ему деться, если не в Зугло?

– Прямо туда? – не унимался Андраш Киш.

Нет, не прямо. Сначала он поедет в Хидегкут или Бекашмедьер, плюнет в Дунай, потом уже домой. И чего глупости спрашивает?

Ну, раз он прямо домой надумал, значит, выпивки сегодня не будет. Он, Киш, проводит его немного, проверит, в самом ли деле тот поедет в сторону Зугло, – и кончено. Обещание выполнено.

Аккуратная, видно, женщина Жофина мать, ишь как хорошо упаковала обед Ревесу, все плотно пригнано, ничего не прольется. Ну, наконец собрался. Нет, опять что-то вынюхивает. Вот подозрительный человек, где-то заплакал ребенок – так он ушам своим не верит, ему обязательно надо посмотреть. И сейчас к чему-то прислушивается. Подумаешь, молотком стукнули! Может, ковер выколачивают. Или тут мастерская какая-нибудь, ножки к стульям прибивают.

Опять остановился, заглянул в приоткрытую дверь – и бежать. Господи, что ему лицо от страха перекосило? Будто кто стрелять там в него собрался. К телефону помчался. Истошным голосом зовет швейцара. Сам ненавидит толстяка Раца, готов его в ложке воды утопить, а все же звонит. Что? Что он говорит? Зовет на помощь: бегите, мол, скорее, кто-то стучит. Ведь и вправду стучат! Теперь, когда дверь вон того кабинета открыта, слышно.

Ну, хватит сторожить этого Ревеса. Компания не явилась, так что одна стопка рому не в счет. Да и стук, видно, не на шутку испугал его. Может, сегодня не будет бродяжничать, прямо домой поедет. Но скорее всего он хитрит. Вся беда в том, что он лгун, это ясно. Но где все-таки стучат? Кажется, будто кто-то бьет руками и ногами о стену. Ух как они все перепугались. Нет, лучше быть в каменщиках. Ни за какие коврижки не пошел бы он музей сторожить. Велика радость – дрожать из-за каждого шороха.

Вот и Рац. У него даже шея побагровела.

– Ступайте отсюда, мил человек, – сказал он Андрашу Кишу. – Думаю, вы уже вдоволь наговорились со своим приятелем. Здесь с этой минуты могут находиться только официальные лица.

– А сколько времени вы тут еще пробудете? – поинтересовался Куль-шапка.

– Черт его знает, ступайте себе! Внизу, у парадной, Папик, он вас выпустит.

Ну вот, они тут теперь надолго застрянут, так что ему беспокоиться нечего. Там, глядишь, и шесть пробьет.

Инспекции не было, он, Андраш Киш, может спокойно идти домой. Пусть этот разиня подождет его в воскресенье, так он и купил его дом! Держи карман шире.

Швейцар прикрыл за собой дверь кабинета Халлера. Сомнений нет, стучат из хранилища, кого-то там захлопнули. Ключ – в замке, снаружи, но что толку? Открывать дверь умеют только директор музея и Халлер. Халлер здесь, в здании, но где его искать? Надо позвонить директору и достать его хоть из-под земли. Все выходы следует немедленно закрыть. Шутка ли – речь идет о большой коллекции!

Ревес помчался к телефону. Теперь уже отчетливо был виден его флюс. Перед глазами Раца вдруг сверкнуло золото. Он схватился за сердце. На столе, в бронзовой пепельнице, взятой напрокат так же как и гобеленовый стул, лежала золотая монета. Рацу еще никогда не приходилось сравнивать оригиналы с копиями, но он сразу понял, что перед ним подлинник.

18

Когда Жофи вернулась, мама уже была дома и варила кофе. Свою записку Жофика увидела в корзине для бумаг: мама прочла ее – значит, все в порядке. Пока ничего не расспрашивает.

Мама подала кофе, но вместо того, чтобы выпить его, Жофика незаметно вылила всю чашку в раковину. Она не могла сделать ни одного глотка. Что ответить маме, если мама все-таки спросит, где она была. Некоторое время Жофика кружилась около маминого письменного стола, стараясь привлечь к себе ее внимание. Мама открывала и закрывала ящики: наводила порядок в столе. Ее портфель был набит разными бумагами, книгами, и она теперь разгружала его.

"Мама переселяется из института", – заключила Жофика. Хоть бы она перестала возиться с портфелем и спросила Жофику, что она делала после обеда. Жофика могла бы кое-что рассказать – конечно, не все, а только то, что можно. Ведь мама скоро сама обо всем узнает, и это будет ужасно.