Скажите Жофике

Жофика пошла в кухню, уселась на крышку мусорного ящика и стала прислушиваться. Где раздастся звонок раньше – из маминой комнаты, там стоит телефон, или у парадной двери? Должны прийти от дяди Калмана. Может, все же надо держаться поближе к маме? Жофика снова подошла к письменному столу. Мамины руки проворно и быстро находили место каждой книге, каждому листочку бумаги. Между делом мама заметила, что не любит, когда на нее таращат глаза, и посоветовала Жофике найти себе какое-нибудь занятие. Тогда Жофи ушла в свою комнату и села на ковер. На нем были вышиты цветы и какие-то зверюшки. А у дяди Калмана на спинке стула был нарисован гриф.

Она ни за что не скажет, почему так поступила. Мама подумает, что она сошла с ума. Знать бы, как ее, Жофику, накажут. В передней позвонили. Мама крикнула, чтобы Жофи посмотрела, кто пришел, но она легла на живот и зажала уши. Мама крикнула еще раз, затем выбежала сама. Это искали квартиру соседей: у них на дверях не было таблички. Мама хотела отругать Жофику, открыла дверь в ее комнату и молча остановилась на пороге. Все же как влияет на нервную систему ребенка переходный возраст! Лежит на полу и уши зажала.

– Ну встань же, Жофика, не устраивай комедии!

Мама нашла для нее книжку, потом вернулась к своему столу. Нет, она не может остаться с Жофикой, зря девочка просит ее об этом. Сейчас нельзя попусту тратить ни минуты. С пятнадцатого августа она переходит на новую работу. Уже и приказ есть. До чего горько на душе! С одной Жофикой трудно справиться, девочка со странностями. А там, в школе, ее, Юдит, ждет сорок детей, чужих, непонятных, незнакомых. Никогда в жизни не простит она Добаи, что он вынудил ее работать в школе.

Весть пришла по телефону. Жофи сразу поняла, что это именно то: тетя Като, которая всегда отличалась визгливым голосом, теперь так кричала, что даже в Жофиной комнате было слышно. В трубке что-то трещало и булькало: наверное, тетя Като плакала прямо в телефон. Жофи прильнула к двери и затаив дыхание слушала. Мама ничего не говорила, только в конце разговора сказала, что примет меры.

Вот идет, приближается… Сейчас произойдет что-то страшное. Все равно, она должна молчать: ведь нельзя выдавать Дору и дядю Калмана. Тетя Като еще не так плакала бы, узнай она правду. Если бы Жофика не захлопнула дверь, где бы уже был дядя Калман! Сейчас мама начнет расспрашивать, а она не может, не должна отвечать. Мама и этого не поймет, как не понимает многого другого.

Но мама впервые в жизни не стала у нее допытываться и требовать объяснений. Когда она вошла, губы ее дрожали от волнения. Жофи встала перед мамой навытяжку; так она делала в школе, когда случалась какая-нибудь беда. Нельзя маме ничего говорить, она не имеет права… Но мама ни о чем и не стала спрашивать. Она просто побила ее.

Жофи инстинктивно заслонила руками лицо. Обычно таким жестом человек защищает свои глаза от неожиданно яркого света. Мама сначала надавала ей пощечин, потом стала бить куда попало. У Жофи с утра не прошли следы от шлепков дяди Пишты, а теперь еще мама! Когда она с силой рванула руку, которой Жофи защищала лицо (а рука и без того болела), Жофика не выдержала и заплакала. Мама перестала ее бить и тоже разрыдалась. Жофи побежала в угол, села на пол и, прижавшись лбом к печной дверце, стала причитать: "Папочка, папочка мой!"

Мама зарыдала еще сильнее и выбежала за дверь. Жофика слышала, как она сначала ходила по своей комнате, потом по кухне, потом стукнули дверцы шкафа – мама одевалась. К Жофике она больше не зашла, только через дверь сказала, что едет к дяде Балажу, так как не в состоянии сегодня даже взглянуть на дочь. Пусть Жофика сама поужинает и ложится спать, не дожидаясь ее возвращения. Она вернется поздно.

Хлопнула дверь. Жофика продолжала сидеть на полу, прижимая ладонь к холодной печке. На внутренней решетчатой дверце была белочка, держащая в лапках орешек, и надпись: "CALOR".

Юдит бежала вниз по лестнице. Двое соседей поздоровались с ней, но она продолжала мчаться по ступенькам, не обратив на них никакого внимания. Уйти бы куда глаза глядят! От Жофи, от Като, от ее сумасшедшего завывания и визга! Крик этой истерички все еще стоит в ушах: она убьет Жофи, если когда-нибудь увидит ее. Пусть Юдит не посылает к ней свое отродье, иначе она даст девчонке чем попало по голове. Оказывается, у Калмана нервный припадок, и она вызвала скорую помощь. Мало того, что он чуть не задохнулся из-за этой юродивой в железной конуре, еще и директора пришлось вызвать. Это он открыл дверь, и тогда выяснилось, что Калман дал Жофи монету, а она, эта идиотка, бросила ее в пепельницу, как простой форинт. Директор сказал, что напишет в совет и будет требовать, чтобы эту отъявленную злодейку призвали к порядку. Калман был доведен до такого состояния, что не мог сообразить даже, где его дом, и пошел бродить по городу. В довершение всего Жофи унесла портфель Калмана, и Като требовала немедленно вернуть его. Она сказала, что Калман теперь дома, но после пережитого потрясения лежит на диване и плачет, как дитя.