Сказители

И вот наша поездка наконец завершилась. Я переехала на новое место – в ампхё Кэнг Кхой, тянгват Сарабури. Он сказал, что мы сейчас находимся в центральном Таиланде. Я взглянула на него и кивнула в ответ. Его пикап свернул на грунтовую дорогу и скоро остановился перед рифлеными железными воротами. Г-н Сисак порылся в карманах брюк, передал мне связку ключей и приказал открыть ему ворота. Я вылезла из пикапа и отперла их. Покуда пикап въезжал во двор, я улучила момент, чтобы разглядеть дом. Это была большая деревянная постройка в два этажа. Дом казался темным и мрачным, но, возможно, мое впечатление объяснялось тем, что мы приехали под вечер. Это же могло объяснить и охватившее меня беспокойство. Он вышел из пикапа и приказал мне запереть ворота. И вот тут я пришла в себя: я была поглощена рассматриванием дома и не сразу поняла, что он словно взирал на меня с тем же угрожающим видом, с каким на меня смотрел мой муж. Или это взирал на меня дух его умершей жены? При этой мысли по моей спине пробежала холодная волна.

Идя от ворот к дому, я была охвачена чувством одиночества. Он, должно быть, это заметил, потому что обратился ко мне.

– Это мой дом. А теперь и твой, – сказал он. – Тебе здесь нечего бояться. Ты скоро к нему привыкнешь.

Он знал, что мне все здесь казалось странным и новым, и что он был единственным моим знакомым, моим единственным утешением. Он указал пальцем на выключатель на столбике около лестницы и включил свет. Карнизы дома осветились, сумрак исчез. Он повел меня вверх по лестнице в глубь дома, по пути показывая все выключатели. Это был его способ сообщить мне, что отныне моей обязанностью было включать в доме свет.

Внутри дом был ярко освещен. Тьма улетучилась, и по мере того как он знакомил меня с домом, улетучивались и мои тревоги.

Он прилег на софу посреди комнаты и вздохнул. Стоя у стены, я дернула за щеколду и распахнула одно из окон, чтобы впустить свежий воздух. Он снова вздохнул, на сей раз одобрительно. Я раскрыла остальные окна и увидела, как дух дома присел на край земельного участка. Я сообщила г-ну Сисаку, что хочу воздать дать уважения духу, как новый домочадец.

– Все, что доставит тебе радость, – ответил он. Перед тем как выйти, я не забыла налить ему стакан холодной воды.

– Я ожидаю, что каждый раз, когда я буду приходить домой, меня будет ждать стакан холодной воды, ты поняла? – Еще один урок.

– Да, – ответила я.

Испытательный срок

Г-н Сисак уезжал работать на целый день, иногда на несколько дней подряд. Когда он возвращался домой, ему надо было не только поднести стакан холодной воды. У меня была масса других важных обязанностей, которые следовало закончить к его приезду: все это были, так сказать, части приветственного ритуала.

Я никогда не спрашивала его, как прошел день (я не осмеливалась). Только когда он был в настроении пооткровенничать со мной, я узнавала кое-что о нем, в частности, о его работе. Насколько я знала, он частенько ездил в мою деревню, чтобы купить там ткани, но что он потом с ними делал, я понятия не имела. Наверное, он был торговцем тканями, и ездил на своем пикапе, чтобы собрать товар для продажи в магазине, а может быть, у него где-то был склад. (Возможно, в Кэнг Кхое, где он и жил.) Всякий раз, когда он подъезжал к дому, за воротами раздавался громкий гудок – сигнал, что мне надо открыть ему ворота. Он выходил из машины, утомленный. Его настроение было трудно предугадать: всякий раз я мысленно готовилась оказать ему радушный прием, в каком бы расположение духа он ни был.

Как-то он приехал домой и плюхнулся на свою любимую софу. Когда я принесла ему стакан холодной воды, он раздраженно взглянул на меня и выбил стакан из моих рук. К счастью, стакан не разбился. Он сказал, что сегодня вечером ему хочется пива и что я должна принести ему пиво. Так я и сделала. Я налила пива в его стакан и передала ему, и тут он успокоился.

– У меня сегодня был скверный день, – объяснил он и отпил глоток. – Поэтому я в плохом настроении.

Я кивнула в ответ.

– Этот мир ужасен. Никому нельзя верить. Никогда не знаешь, кто тебя пырнет ножом в спину. – Он немного помолчал, а потом повернулся ко мне. – Ну что ты пялишься? Иди и приготовь мне ужин! Я голоден.

Я пошла на кухню готовить ему ужин. Потом принесла и поставила тарелку на столик перед софой.

– Если подумать, хотел бы я быть как ты. Ты весь день сидишь дома и ни с кем не имеешь дел.

Он отправил в рот ложку риса и стал с удовольствием жевать.

– Но я мужчина, глава семьи. Это ответственность, от которой я не могу уклониться. – Осознавая масштаб его значительности, я ощутила прилив благодарности. – А твоя ответственность – содержать дом, покуда я работаю, – продолжал он, прихлебывая суп.

После чего выудил из кошелька триста батов.

– Трать их с умом, – наказал он мне. – Эти деньги я заработал тяжким трудом.

– Да, – ответила я.