Сказка

— Конечно, нет. Потому что ты будешь в тюрьме, и отнюдь не в местной. Я вызову копов, Полли. Тебя упрячут за убийство, так что давай послушаем, что ты расскажешь по этому поводу, ха-ха.

— Я расскажу! Расскажу о твоём золоте! Ты его не получишь!

Вообще-то, получу — согласно завещанию, оно было моё, но он этого не знал.

— Это верно, — сказал я. — Спасибо за напоминание. Похоже, придётся кинуть тебя к насосному оборудованию. Хорошо, что ты мелкое говно. Мне не придётся надрывать спину.

Я направил на него пистолет. Я мог бы сказать, что блефовал, но не уверен в этом. Ко всему прочему я ненавидел Полли за погром в доме мистера Боудича, за осквернение. И, как я уже говорил, его смерть всё бы упростила.

Он не вскрикнул — кажется, ему не хватало воздуха — но замычал. Промежность его штанов потемнела. Я опустил пистолет… чуть-чуть.

— Допустим, я скажу вам, что вы можете жить, мистер Полли. И не просто жить, а, как говорится, идти на все четыре стороны. Вас бы это заинтересовало?

— Да! Да! Позволь мне уйти, и я никогда больше не побеспокою тебя!

«Говорит, как настоящий Румпельштильцхен»

, — подумал я.

— Как ты добрался сюда? Пешком? Приехал на автобусе? — Учитывая единственную десятку в его бумажнике, я сомневался, что он взял «Юбер». Полли мог обчистить заднюю комнату мистера Хайнриха — на это указывали подброшенные Дуайеру вещи, — но если так, то он ничего не перевёл в наличные. Может быть, не знал, как. Он мог быть хитрым, но это не то же самое, что быть умным.

— Я шёл через лес. — Он указал здоровой рукой в сторону лесополосы позади участка мистера Боудича — всё, что осталось от лесов Сентрис-Вудс, которые покрывали эту часть города сто лет назад.

Я заново оценил его грязные штаны и порванную куртку. Миссис Ричлэнд не говорила, что его штаны были в грязи, а она бы сказала — у неё был острый глаз, — но она видела его много дней назад. Я догадался, что он не шёл через лес, а жил там. Где-то недалеко от забора в задней части двора мистера Боудича, скорее всего, находился кусок брезента, который служил укрытием для немногочисленных пожитков этого человека и его самого. Любая добыча из магазина мистера Хайнриха наверняка зарыта поблизости, как это делают пираты в сказках. Только пираты прятали свои дублоны и пиастры в сундуках. А добыча Полли, скорее всего, лежала в сумке с наклейкой «СЛУЖБА ПОДПИСКИ АМЕРИКИ».

Если я был прав, его лагерь находился достаточно близко, чтобы следить за неким Чарльзом Ридом. Он знал, кто я, от Хайнриха. Он мог видеть меня по дороге в Стэнтонвилл. И после того, как обыск в доме не выявил ничего интересного, кроме сейфа, он просто решил подождать, полагая, что я приду за золотом. Потому что он бы поступил именно так.

— Подымайся. Мы идём вниз. Смотри под ноги, чтобы снова не поскользнуться на золотых пульках.

— Можно мне немного? Всего несколько? Я на мели, чел!

— И что ты будешь с ними делать? Оплатишь обед в «Макдональдс»?

— Я знаю человека в Чи. Он не даст мне столько, сколько они стоят, но…

— Можешь взять три.

— Пять? — Он попытался улыбнуться так, будто не собирался прикончить меня сразу же после открытия сейфа.

— Четыре.

Он нагнулся и быстро подобрал их здоровой рукой, собираясь сунуть в карман брюк.

— Это пять. Брось одну.

Он бросил на меня прищуренный гневный взгляд — взгляд Румпельштильцхена — и бросил одну. Она покатилась.

— Ты злой человек.

— Сказал Святой Кристофер из Лесов. Мне так стыдно.

Он приподнял губу, обнажив жёлтые зубы.

— Иди на хуй.

Я поднял пистолет, который вроде как был автоматическим 22-го калибра.

— Не стоит посылать на хуй того, у кого в руках оружие. Это неразумно, ха-ха. Теперь иди вниз.

Он вышел из комнаты, прижимая сломанное запястье к груди и сжимая золотые гранулы в здоровой руке. Я последовал за ним. Мы прошли через гостиную в кухню. Он остановился у двери.

— Иди. Через задний двор.

Он повернулся и посмотрел на меня, широко раскрыв глаза и с дрожью в губах.

— Ты собираешься убить меня и бросить в ту дыру!

— Я бы не дал золото, если бы собирался тебя убить, — сказал я.

— Ты заберёшь его обратно! — Он снова начал реветь. — Ты заберёшь его и бросишь меня в д-д-дыру!

Я помотал головой.

— Там забор, а у тебя сломано запястье. Ты не перелезешь без помощи.

— Я смогу! Мне не нужна твоя помощь!

— Шагай, — сказал я.

Полли пошёл, рыдая, уверенный, что сейчас ему выстрелят в голову. Повторюсь: потому что он бы поступил именно так. Он перестал рыдать только тогда, когда мы прошли мимо открытой двери сарая, и он понял, что всё ещё жив. Мы подошли к штакетнику, около пяти футов в высоту — достаточно высоко, чтобы удержать Радар, когда она была моложе.

— Я больше не хочу тебя видеть.

— Не увидишь.

— Никогда.

— Не увидишь, я обещаю.

— Тогда пожми руку. — Я протянул ему ладонь.