Сказка

Осенью 1919 года в один из дней я оказался на Платановом холме, в том месте, которое тогда называлось лесом Сентри. Здесь уже стоял городок Сентри-Рест, но на самом деле это была просто деревня, а Сикамор-стрит заканчивалась у реки Литтл-Рампл. До постройки моста — первого моста — оставалось еще по крайней мере пятнадцать лет. Район, в котором ты вырос, появился только после Второй мировой войны, когда солдаты вернулись домой.

Я шел по лесу, где сейчас находится мой задний двор, продирался сквозь заросли кустарника и искал грунтовую дорогу, которая должна была быть где-то впереди, не думая ни о чем, кроме как о том, где в этой глуши молодой человек может выпить. Только что я гулял под солнцем, а в следующее мгновение оказался в колодце миров.

Если ты посветил фонариком между досками, то знаешь, как мне повезло, что я не разбился. Там нет перил, а ступени вьются вокруг крутого обрыва — его высота около ста семидесяти пяти футов. Стены там выложены камнем, если ты заметил. Колодец очень старый. Одному Богу известно, сколько ему лет. Некоторые камни выпали и свалились на дно, там их целая куча. Падая в сторону обрыва, я выбросил вперед руку и попал как раз в то место, откуда выпал камень. Оно было не шире трех дюймов, но этого было достаточно, чтобы ухватиться. Я прижался спиной к изгибу стены, глядя на дневной свет и ярко-голубое небо, мое сердце билось, казалось, со скоростью двести ударов в минуту, пока я гадал, во что, черт возьми, вляпался. Конечно, это был не обычный колодец — в обычном не бывает ступенек, ведущих вниз, и каменных блоков по стенам.

Когда я смог отдышаться — трудно дышать нормально, когда ты только что чудом не разбился насмерть в какой-то черной дыре, — так вот, когда я отдышался, я снял с пояса электрический фонарик и посветил вниз. Я ни черта не видел, но слышал шорохи, значит, там было что-то живое. Я не волновался, в те дни я всегда носил на поясе пистолет в кобуре, потому что в лесу было небезопасно. Беспокоиться приходилось не столько о животных — хотя тогда здесь были медведи, и немало, — сколько о людях, особенно пьяных, но я не думал, что в той дыре был самогон. Я не знал, что это может быть, но отличался любознательностью и был полон решимости посмотреть.