Сказка

Войдя в дом, я поднялся наверх, открыл сейф и застегнул на талии пояс с кобурой. Я совсем не чувствовал себя стрелком, несмотря на все эти причудливые ракушки и завязки; я чувствовал себя испуганным мальчишкой. Если я поскользнусь на этой лестнице и упаду, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь найдет меня? Может быть, это никогда не случится. А если случится, то что еще они найдут? На пленке мистер Боудич сказал, что то, что он мне оставляет, было не подарком, а бременем. Тогда я не до конца осознал это, но когда достал фонарик из кухонного шкафа и сунул его в задний карман джинсов, понял в полной мере. Я понуро направился к сараю, почти надеясь, что дойду до подножия этой лестницы и найду там не коридор в другой мир, а только груду камней и грязную лужу.

И никаких больших тараканов. Мне все равно, безвредны они или нет — никаких тараканов.

Я зашел в сарай, посветил вокруг и увидел, что таракан, которого подстрелил мистер Боудич, окончательно превратился в лужицу темно-серой слизи. Когда я направил на него луч фонарика, одна из пластин на том, что осталось от его спины, слетела на пол, заставив меня вздрогнуть.

Включив лампы на батарейках, я подошел к доскам и блокам, закрывающим колодец, и посветил фонариком в одну из щелей. Я не видел ничего, кроме ступенек, уходящих вниз, в темноту. Ничто не шевелилось. Не было никаких шуршащих звуков. Это меня не успокоило; я вспоминал фразу из десятков, а может и сотен дешевых ужастиков: «Мне это не нравится. Тут слишком тихо».

«Будь благоразумен, тишина — это хорошо

», — сказал я себе, но, заглядывая в эту каменную пропасть, не считал эту идею такой уж здравой. Я понимал, что если буду долго колебаться, то отступлю, и потом мне будет вдвое труднее снова зайти так далеко. Поэтому я снова сунул фонарик в задний карман и убрал с досок шлакоблоки. Потом сдвинул доски в сторону и сел на край колодца, поставив ноги на третью ступеньку сверху. Подождал, пока утихнет сердцебиение, а потом встал на эту ступеньку, убеждая себя, что для моих ног там достаточно места, хотя это было не совсем так. Вытерев пот со лба, я сказал себе, что все будет хорошо.

Я совсем не был в этом уверен. Но все равно начал спускаться.

8

«Сто восемьдесят пять каменных ступеней разной высоты», — сказал мистер Боудич, и я пересчитал их все, спускаясь. Я шел очень медленно, стараясь держаться ближе к неровной каменной стене и подальше от обрыва. Камни были грубыми и влажными. Я держал фонарик нацеленным на свои ноги. Разной высоты. Я не хотел споткнуться — это могло стать концом путешествия.

На девяностой ступеньке, не пройдя и половины пути, я услышал под собой шорох. Я раздумывал, не направить ли фонарик на звук, и почти решил этого не делать. Если бы я спугнул колонию гигантских летучих мышей, и они набросились бы на меня, я, вероятно, упал бы вниз.

Это был хороший довод, но страх оказался сильнее. Я немного отступил от стены, посветил вдоль нисходящего изгиба ступеней и увидел там что-то черное, копошащееся далеко внизу. Когда свет упал на него, у меня было достаточно времени, чтобы разглядеть, что это был один из гигантских тараканов, который тут же убежал, скрывшись в темноте.

Я сделал несколько глубоких вдохов, сказал себе, что все в порядке, не поверил в это и пошел дальше. Мне потребовалось девять или десять минут, чтобы добраться до дна, потому что я двигался очень медленно. Эти минуты показались мне еще длиннее. Время от времени я поднимал глаза, и мне было не особенно приятно видеть, как круг колодца, подсвеченный лампами на батарейках, становится все меньше. Я уже был глубоко под землей и уходил все глубже.

Я достиг дна точно на сто восемьдесят пятой ступеньке. Как и сказал мистер Боудич, меня встретил грязный земляной пол, на котором валялись камни, выпавшие из стены — вероятно, с самого верха, где чередование мороза и оттепели сначала расшевелило их, а потом вытолкнуло наружу. Мистер Боудич ухватился за выемку в стене, из которой выпал камень, и это спасло ему жизнь. Куча камней была испещрена черными пятнами, которые, как я догадался, были тараканьим дерьмом.