Сказка

— Держу пари, что так оно и было. Это выглядит лучше. Помоги мне вернуться в постель, Чарли. Тебе придется помочь мне с ногой, как ты делал это раньше.

Я уложила его в постель. Я взял Радар на прогулку по Пайн-стрит, и новые, более свежие лекарства, похоже, ей помогли, потому что она прошла довольно большое расстояние, отметив по пути телефонные столбы и один-два гидранта: Радар Боудича. Позже я отнес чек мистера Боудича в банк. Дома – папа к тому времени уже давно ушел – я прихватил еще кое-какую одежду и свой ноутбук. Обед состоял из «эс-энд-эс»[83] для мистера Боудича и хот-дог для меня. Замороженный ужин был бы очень кстати (мне нравится «Стауфферс»[84]), но у мистера Боудича не было микроволновки. Я выложил немного мяса от «Тиллер и сыновья» оттаивать. В будущем я мог бы посмотреть кулинарные видео на YouTube, если бы мы не собирались питаться консервированным супом и сардинами. Я дал мистеру Боудичу его дневные таблетки. Я позвонил Мелиссе Уилкокс, как она меня и просила. Я должен был сказать ей, сколько раз мистер Боудич вставал, что он ел и были ли у него дефекации. Последнее было решительным «нет», и она не удивилась. Она сказала, что оксиконтин — адское средство от запоров. После обеда я отнес конверт в его почтовый ящик и поднял флажок[85]. В конверте был его личный чек, выписанный на счет больницы Аркадия. Я мог бы взять его сам, но мистер Боудич хотел сначала убедиться, что чек Хайнриха оплачен.

Я рассказываю вам об этих вещах не потому, что они особенно интересны, а потому, что они установили рутину, которая продолжалась всю оставшуюся весну и большую часть лета. В некотором смысле это были хорошие месяцы. Я чувствовал себя полезным, нужным. Я нравился себе больше, чем когда-либо за долгое время. Только конец был ужасным.

6

В среду днем на неделе моих весенних каникул Мелисса приехала на первое занятие мистера Боудича по физподготовке. Она называла это физиотерапией; он называл это болью и пыткой. Он получил дополнительную дозу окситоцина, которая ему понравилась, и много потягивался и поднимал больную ногу, чего он не делал. Я в это время был на кухне. Среди других выкриков я услышал «хуесос», «долбоеб», «ублюдок» и «стоп». Он часто говорил «остановись», иногда добавляя «черт бы тебя побрал». Мелиссу это не смутило.

Когда все закончилось – двадцать минут, которые, вероятно, показались ему намного дольше, – она позвала меня. Я принес с третьего этажа пару дополнительных стульев (не те, с прямыми спинками, которые шли в комплекте с обеденным столом, которые казались мне орудиями пыток). В одном из них сидел мистер Боудич. Мелисса принесла с собой большую поролоновую подушку, и лодыжка его больной ноги покоилась на ней. Поскольку подушка была ниже, чем пуфик, его колено, все еще забинтованное, было слегка согнуто.

— Посмотри на это! — воскликнула Мелисса. — Уже пять градусов поворота! Я не просто доволна, я поражена!

— Чертовски больно, — проворчал мистер Боудич. — Я хочу вернуться в постель.

Она весело рассмеялась, как будто это была самая смешная вещь, которую она когда-либо слышала.

— Еще пять минут, а потом вставай на костыли. Чарли поможет.

Он просидел пять минут, затем с трудом поднялся и взял костыли. Он повернулся к кровати, но потерял один из них. Он с грохотом упал на пол, и Радар залаяла. Я вовремя поддержал его и помог закончить поворот. На несколько мгновений мы были прижаты друг к другу, я обнимал его, а он меня, я чувствовала, как сильно и быстро бьется его сердце. Свирепый — вот слово, которое пришло мне на ум.

Я уложил его на кровать, но в процессе его больная нога согнулась намного больше, чем на пять градусов, и он закричал от боли. Радар сразу же встрепенулась и залаяла, заложив уши.

— Я в порядке, девочка, — сказал мистер Боудич. Он запыхался. — Ложись.

Она легла на живот, не сводя с него глаз. Мелисса дала ему стакан воды.

— В качестве особого поощрения за хорошую работу ты можешь принять свои вечерние обезболивающие таблетки в пять вечера. Я вернусь в пятницу. Я знаю, что это больно, Говард; эти связки не хотят растягиваться. Но они это сделают. Если ты будешь делать упражнения.

— Господи, — сказал он. Затем неохотно: — Хорошо.

— Чарли, проводи меня.

Я так и сделал, неся ее объемистую спортивную сумку со снаряжением. Ее маленькая «Хонда Сивик» была припаркована за воротами. Когда я поднял крышку багажника и положил туда сумку, я увидел миссис Ричленд на другой стороне улицы, которая снова прикрывала глаза ладонью, чтобы лучше видеть происходящее. Она заметила, что я смотрю, и пошевелила пальцами.

— Ему действительно станет лучше? — спросил я.

— Да. Ты видел, как он согнул колено? Это невероятно. Я видел это раньше, но обычно у более молодых пациентов. — Она задумалась, затем кивнула. — Ему станет лучше. По крайней мере, на какое-то время.

— Что это значит?

Она открыла водительскую дверь.

— Сварливый старый хрыч, не так ли?

— У него точно нет навыков общения с людьми, — сказал я, прекрасно понимая, что она не ответила на мой вопрос.