Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

Евдокия вспыхнула, увидев Юлю, но тут же справилась с собой, склонила голову в знак приветствия. Юля услышала, как Демьян рядом тяжело вздохнул. Княжна явно была для него обузой, и Юля совершенно эгоистично этому порадовалась.

— Ну, здравствуй, — поздоровался Демьян. — Как ты тут? Нужно ли что-то? Не обижают?

— Кто ж обижать ее станет? — пробубнила рядом с Юлей Забава. — Что ж мы, нелюди какие?

— Я всем довольна, — ответила Евдокия, впрочем без особого довольства в голосе.

— Не мерзнешь?

— Нет.

— Ну и хорошо, — кивнул Демьян, явно не намеренный тянуть из нее правду.

Он замолчал, и никто не подхватил беседу. Момент вышел неловким.

— Что ж, — отмер Демьян, убедившись, что Евдокия больше ничего не собирается говорить. — Корова. Юля, пойдешь с нами в хлев?

Честно говоря, идти в хлев Юле не хотелось, а хотелось поговорить с княжной и расставить точки над «i».

— Подожду здесь, если ты не против, — попросила она.

Демьян быстро сжал ее руку: то ли в благодарность, то ли в знак поддержки, и они с Забавой ушли из избы, оставив их с Евдокией вдвоем. Княжна смерила ее долгим изучающим взглядом, и Юля окончательно убедилась, что дружбы не получится. Впрочем, не очень-то и хотелось.

— Пришла убедиться, что я надежно заперта, и никто не помешает царевичу с тобой забавляться? — усмехнулась Евдокия, задирая подбородок.

— Забавляться? — вскинула в ответ бровь Юля. Она-то думала, они хотя бы ради приличия начнут с приветствий.

Евдокия засмеялась.

— Я слышала, как он назвал тебя своей женой. Только это ложь. И ты ведь не думаешь, что когда-нибудь станешь ею, правда? Ты ему нужна, чтобы постель согреть.

Это могло бы обидеть и напугать, если бы не те двенадцать лет, что Юля знала Демьяна. И знала себя. Так что тут еще был вопрос, кто кому греет постель. А в его чувствах на данном этапе она не сомневалась. Она попыталась сообразить, что ответить, но не успела.

— Кощей никогда не даст согласия на ваш брак, да и царевич явно не настолько глуп, чтобы просить об этом, — закончила княжна.

А вот это уже было неприятно, это задело, и Юля ответила раньше, чем подумала:

— Ты не знаешь Демьяна.

— Я знаю Кощея. А он его сын.

— Не его… — шепнула одними губами Юля, но Евдокия каким-то образом услышала.

— Что? — быстро переспросила она и сделала шаг к ней, жадно вцепилась взглядом в ее лицо, и в глазах ее отразилось нечто фанатичное. — Что ты сказала?!

— Н-ничего, — отчего-то перепугалась Юля и отшатнулась.

Евдокия улыбнулась.

— Что нам с тобой делить? — неожиданно ласково спросила она. — Царевича я не интересую, ты и сама это видишь. И он и впрямь тобой очарован. О, как он разозлился, стоило мне заговорить о тебе… Кажется, он и правда тебя любит. Сильно любит… Глубоко…

Словно кто-то подул ей на затылок. Голос Евдокии ввинчивался в сознание и обволакивал его. В том, что она говорила, все было хорошо и правильно, но меж ее слов сочился яд. Юле показалось, что она рванулась, попытавшись высвободиться, но на деле она осталась стоять на месте, и даже взгляд не получилось отвести.

— Но вот незадача, — продолжала Евдокия, — Кощей много лет и не помышлял о наследнике, а потом объявил, что готов посадить на трон своего сына. И все до сих пор гадают, что же такого должно быть именно в этом ребенке, что заставило сильнейшего из ныне живущих колдунов назначить его своим преемником. А теперь ты говоришь, что он и не сын ему вовсе. Так?

Юля стиснула зубы, но мысль было не сдержать. Евдокия улыбнулась еще шире.

— Так, — ответила она сама себе. — Он ему не родной сын. И неужели ты… Ю-ли-я… неужели ты думаешь, что Кощей, выбрав мальчика, которого решил сделать своим наследником, позволит ему самостоятельно распоряжаться своей судьбой?

Княжна сделала паузу, чтобы дать ей подумать, но вполне могла обойтись без этого. Юля давно знала ответ на этот вопрос. Она знала его с тех пор, как заглянула в прошлое Демьяна.

— Но я могу тебе помочь, — доверительно прошептала Евдокия. — А ты можешь помочь мне. Я знаю, как освободить царевича. А теперь скажи мне, Юлия, на что ты готова ради него?

Юля снова промолчала. Но на самом деле ответ на этот вопрос тоже был на поверхности. Она поняла это, еще когда сказала, что не станет его спасать. Потому что уже тогда знала, что соврала.

— О-о, — протянула Евдокия брезгливо. — Ты хуже челяди… И это даже не любовь. Слепое обожание. Ты уже не видишь себя без него. Что ж, так будет только проще…

Дверь в сенях скрипнула. Евдокия испуганно вскинулась и проговорила с нажимом:

— Это был сон. Мы не говорили. Но ты можешь мне доверять. Возвращайся ко мне, и я помогу тебе решить любую проблему с царевичем.